МОМЕНТ ПЕРВЫЙ*
Это случилось в ноябре 1979 года. До этого несколько месяцев я находилась в тяжёлом душевном состоянии: предательство близкого человека, непонимание тех, кого я считала своими друзьями, - всё это ввергло меня в состояние, близкое к отчаянию Ситуация была настолько тяжёлой, что я не была уверена, что моя психика выдержит эту массированную атаку абсурда. Может быть, прорыв в иное измерение и был духовным ответом на мой безмолвный крик ужаса, на бессознательную мольбу каким-то образом помочь мне выйти из этой ситуации, сохранив разум.
До этого момента я, конечно, неоднократно читала духовные тексты: не только Библию, но и книги западных и восточных мистиков. Эти книги были изданы на русском языке, и поэтому я была уверена, что понимаю в них каждое слово. Мое отношение к этим текстам было неоднозначным: я могла полагаться только на авторитет необыкновенных личностей, переживших нечто запредельное и попытавшихся передать свой опыт на общедоступном языке. В общем, не имея подобного опыта, я не могла однозначно сказать, что это такое и правда ли это.
В тот день я лежала в постели с обострением хронического бронхита. Была вторая половина дня, между 16-ю и 18-ю часами, на улице было уже почти темно. Я заснула, полусидя в кровати. Это произошло в самый момент пробуждения: я проснулась, как от толчка, но продолжала неподвижно лежать с закрытыми глазами.
Внезапно я очутилась в космосе: вокруг меня были звёзды и туманности; но это был не физический космос, а космос духовный. Моё «я» устремилось в самый центр этого космоса и было как бы затянуто в воронку. И при этом «я» исчезло, растворилось в этом духовном центре, и одновременно исчезло сознание - та его часть, которая связана с мыслью, со словами. До этого я была убеждена, что мысль, сознание и есть сущность человека, без этого нет индивидуальности, т.е. сознательное «я» и есть главное в человеке. И вот этого моего сознательного «я», отдельного от всех других, больше не было, но при этом не было и ужаса от гибели моей индивидуальности, а наоборот - я испытывала высшее блаженство, непередаваемую чистую духовную радость от соединения с Духом, от растворения в Нём. И при этом полном растворении какая-то сохранившаяся часть моей индивидуальности испытывала высокое экстатическое состояние. Это было подобно моей личной неслиянности и нераздельности с духовной субстанцией. Я оказалась на самой вершине, в самой высшей точке духовного космоса. Сколько моё «я» (хотя и растворённое в центре духовного космоса) пребывало в этом внепространственном месте - сказать невозможно: не было не только пространства, но и времени. Но после испытанного величайшего блаженства моё «я» начало медленно-медленно спускаться.
На следующей, более низкой ступени вернулось сознание, и с ним - способность мыслить словами. Но то, что я пережила на этой ступени, было выражено не просто в виде мыслей или чувств, а в форме ярчайших мысленных образов с сильной эмоциональной окраской. Омытая и очищенная на той, высшей духовной ступени, моя душа вдруг остро почувствовала своё недостоинство и ощутила настоящий ужас от сознания того, что эта так недостойно живущая, а фактически просто кое-как прозябающая личность и есть я. Это ощущение и осознание невозможности продолжать такое существование по своей остроте было труднопереносимым. И моя душа, устремясь вверх, поклялась никогда больше не жить так, как прежде, а стать достойной своего высокого человеческого предназначения. Я чётко осознала в этот момент, что отныне стала другим, новым человеком, и как бы стряхнула с себя прах прежнего, ветхого, человека, которым была до сих пор.
И ещё чуть-чуть спустилось моё «я». На этой ступени появилось вдруг ярчайшее ощущение ценности Слова - эмоциональное осознание духовности каждого произнесённого нами слова, его огромной значимости и драгоценности. Я остро почувствовала кощунственность не только суетной болтливости, но и вообще избыточного произнесения слов, и осознала это как словоблудие, как тяжкий грех. Мне как раз была присуща эта избыточная разговорчивость. И в этот момент я вдруг осознала, что каждое слово, произнесённое без крайней необходимости, - грех, и это можно сравнить с осквернением Божественного Имени, потому что каждое слово - это частица духовной субстанции. И я поклялась - не словами, а сердцем, что отныне каждое слово, произнесённое мной, будет только то, которое не сказать невозможно. И в этот момент я не сомневалась, что моя клятва выполнима.
И после этого, спустившись ещё ниже (я каким-то образом ощущала этот спуск как движение по вертикали сверху вниз), моё «я», немного задержавшись на самой границе, вошло в тело. Я ощутила это мгновение входа как толчок. До этого, в процессе своего переживания, я никак не ощущала тела. И тут вдруг я почувствовала, что полулежу на кровати, с вытянутыми ногами и запрокинутой на подушке головой.
Долго ещё не могла я открыть глаза и лежала, осмысливая только что открывшуюся мне духовную реальность. Сколько времени длилось это переживание, я не знаю - это могли быть секунды, или минуты, или десятки минут, - времени в привычном смысле там не существовало. После этого я несколько часов просто не в состоянии была сказать ни единого слова - когда домашние обращались ко мне, я лишь мотала головой и закрывала глаза.
С этого момента, читая и перечитывая тексты, говорящие о существовании духовной реальности, я смотрела на них другими глазами. В первое время я даже поражалась: у меня было ощущение, что я научилась, без обучения, понимать иероглифы. Только сейчас, глубоко пережив свой первый духовный опыт, я осознала, что раньше не понимала в этих текстах, хотя они и были написаны по-русски, ни единого слова, а сейчас понимаю даже то, чего не пережила сама. С этого момента я читала духовные тексты и знала, что всё описанное в них - правда. Особенно близок был мне потрясающий духовный опыт, зафиксированный в творениях святых отцов. Пережив свой малый (хотя и колоссальный для меня) духовный опыт, я начала понимать Великий Опыт - как будто в капле Духа был сосредоточен весь духовный океан. Внезапно я открыла и смогла читать прежде недоступную для меня книгу Духовной Реальности.
МОМЕНТ ВТОРОЙ
Это произошло в феврале 1982 года. Было утро. Поводом, как бы нажавшим на кнопку спуска, послужил разговор по телефону, во время которого было задето моё самолюбие. Самолюбие никогда не было определяющим фактором в моём поведении, но в данном случае некая сила подцепила меня как будто на крючок. Раньше много раз гораздо сильнее задевали моё самолюбие, но никогда я не испытывала ничего подобного. Вероятно, этот незначительный повод был просто толчком, в результате которого я очутилась вдруг в настоящем аду. И это не метафора, я действительно, находясь в теле и ещё живя на этой Земле, побывала в аду своей души. Да, в ад попала моя душа, а тело при этом в мгновение ока согнулось пополам - я просто не могла держать позвоночник прямо, не могла ни стоять, ни сидеть, ни лежать и, поскольку была дома одна, медленно передвигалась по квартире, держась за стены руками, полусогнувшись, и издавала какие-то нечленораздельные звуки. В душе при этом была такая невообразимая и неописуемая бездонная тоска, как будто некая сила рвала мою душу на части и топтала её.
Выносить это состояние было выше моих сил, и в мозгу возник острый импульс: нужно прекратить это любым путём. Самоубийство показалось вдруг желанным и единственным выходом. Воля была в этот момент совершенно отключена, и сознание как бы со стороны фиксировало происходящее. Остановило меня только уже обретённое знание о бессмертии души. И я вдруг осознала, что раз душа бессмертна, то самоубийство - это ложный выход: этот шаг не только не избавит меня от нынешнего адского состояния, но перенесёт его в вечность. И при этой мысли ужас мой достиг апогея. Выхода не было. Оставалось только терпеть - и вытерпеть это. И так, без облегчения, продолжалось часа два, а потом этот адский беспредел стал понемногу отпускать: мало-помалу мне становилось легче. Наконец я уже смогла выпрямить тело и сделать маленькое волевое усилие: сесть и выпить чаю. Но тоскливо-депрессивное состояние, уже более или менее переносимое, продолжалось до позднего вечера.
Я легла в постель, но заснуть не могла. Тоска буквально придавила меня своей тяжестью и даже мешала дышать. Я мучительно размышляла о том, что же со мной случилось. И мне удалось додумать до конца ту мысль, которая забрезжила в сознании ещё утром, на пике этой нахлынувшей адской тоски. Я вдруг осознала, что все эти адские состояния, пребывающие в моём подсознании и внезапно выходящие наружу, после смерти моего тела перейдут вместе с моей душой в вечность, если я не смогу изжить их, устранить здесь, в этой жизни. И, следовательно, не ухода от реальности, не смерти нужно желать в тяжёлые душевные моменты, а наоборот, от всего сердца благодарить Бога за каждый подаренный день, за каждый час и каждую минуту, потому что только в этой жизни смогу я изжить эти свои адские состояния, чтобы они были исчерпаны, сгорели дотла и не преследовали мою душу в вечности. И именно для этого было мне дано пережить такое страшное состояние, настоящий ад, чтобы я осознала борьбу с адом в своей душе как задачу, которую нужно решать каждый день и помнить об этом всегда.
И как только я додумала это, в ту же секунду, внезапно моё состояние резко изменилось. Можно сказать, что из пропасти, в которой пребывала моя душа, она в мгновение ока была вознесена на заоблачную высоту - как будто маятник качнулся по максимальной амплитуде. И вместо тоски мгновенно я испытала острое, непередаваемое словами чувство радости жизни, эйфорический экстаз. И я сразу заснула, с ощущением всеобъемлющего счастья. А утром, проснувшись, я осознала, что это ощущение радости жизни, более спокойное по накалу, не покинуло меня, не было лишь короткой вспышкой. Я по-прежнему была в прекрасном радостном настроении (очень редком для меня вообще и никогда до того не переживаемом так остро), я как будто летала по воздуху, постоянно была на подъёме, вдохновение и острое восприятие всего вокруг окрыляли меня. Только находясь в таком состоянии, я осознала, что до этого на душе у меня всегда лежал груз, я ощущала его даже физически, как камень на груди, и настроение моё могло меняться внезапно и непредсказуемо. И вот этот камень, этот груз исчез. Я дышала легко и свободно.
Это необыкновенное состояние лёгкости, прекрасное радостное настроение, эта окрылённость длились без перерыва две недели, а потом постепенно это состояние стало ослабевать, и всё возвратилось на круги своя.
МОМЕНТ ТРЕТИЙ
КАК Я УБИЛА ЧЕЛОВЕКА
Это переживание не было похоже на два предыдущих ни по содержанию, ни по форме, ни по способу восприятия. Если первое я пережила в состоянии между сном и пробуждением, а второе - в состоянии бодрствования, то третий момент духовного опыта был пережит мной во сне.
Сон был ярким, красочным и воспринимался мною как реальность (хотя часто я знаю во сне, что это сон). Не буду пересказывать начало сна в деталях – это может отвлечь от сути. Суть же сводилась к тому, что я убила человека, причем без каких-либо смягчающих обстоятельств. И вот мне грозит неминуемое разоблачение: у всех собравшихся снимают отпечатки пальцев и по ним должны определить убийцу. Люди по очереди походят к столу, где снимают отпечатки, и при этом переглядываются между собой (а все они друг с другом знакомы), как бы говоря: среди нас не может быть убийцы – ведь все мы порядочные люди. И я тоже переглядываюсь с другими с самым невинным видом. И при этом не испытываю ни малейших угрызений совести. Единственное, что меня тревожит, - это то, что все мои друзья и знакомые будут знать, что я обыкновенная уголовная преступница (а до этого я была уверена, что если и попаду когда-нибудь в «места отдаленные», то только по политическим мотивам). И еще мне было досадно, что я так непрофессионально совершила это убийство и оставила отпечатки пальцев. Ведь если бы не это – всё было бы в полном порядке. Мысли о жертве, о мотивах преступления, хоть какие-то сожаления о содеянном, напоминающие раскаяние, вообще не возникали в сознании. И вот подходит моя очередь – и я делаю шаг к столу…
В этот момент я просыпаюсь и осознаю, что лежу в постели. Значит, это был только сон?! Первая острая эмоция: какое счастье! И сразу вслед за этим: какой ужас! Да, после пробуждения я испытала настоящий ужас и то острое переживание раскаяния, которое так и не пришло ко мне во сне. Я полностью осознала этот сон как реальность – реальность состояния своей души, о котором я до этого момента даже не догадывалась. Да, я считала себя порядочным человеком, во всяком случае, не хуже других. И это переживание, осознание своего преступления без раскаяния как реальности, выведение наружу глубин подсознания позволило мне остро и отчетливо осознать и пережить, что я хуже всех. И это острое переживание длилось ровно две недели, а потом постепенно стало ослабевать. Мне было в этот момент 33 года.
Думаю, немногие так глубоко заглядывают в свое подсознание. Мне было дано заглянуть в эти глубины, осознать свое недостоинство, до конца прочувствовать, в какой бездне временами находится моя душа, как глубоко и страшно может быть ее падение. И то, что мне это было открыто, я воспринимаю как потенциальную возможность справиться с этим грузом, как задачу для духовной работы.
1994, С.-Петербург
(Снимок Максима Ланового)
____________________________________________________________________________
* Впервые напечатано в приложении к поэтической книге «Постижение», СПб, 1994.