(Подборка Валерия Аллина)
(Часть 1)
Лучше держать ум во аде, чем тело - в стаде.
стадо идёт, мычит, топчет и щиплет травы,
облакам просторно в высоком небесном граде,
не знает заката солнце Господней славы.
Хуже земные дела. В городах толкотня и давка.
Человек в квартире, что лютый зверь в зоосаде.
Жадность и похоть рядом стоят у прилавка.
Лучше фига в кармане, чем злоба - во взгляде.
*
Лучше фига в кармане, чем злоба - во взгляде.
Разум теснится в черепе. Мыслям в разуме тесно.
Губы глаза и нос у лица на фасаде.
Но, всё, что сокрыто - безглазо и бестелесно.
Плохо внутри, но хуже то, что снаружи.
Нос торчит, очи в слезах, губы - в помаде.
В зеркале отражаешься, как на поверхности лужи.
Лучше пуля в лоб, чем нож под лопатку сзади.
*
Лучше пуля в лоб, чем нож под лопатку сзади.
Хоть учит святая Варвара, что нельзя умирать мгновенно.
Не пострадав на земле - не проснешься в Господнем граде,
где каждый день, как кубик морфия внутривенно.
Хуже, если душевная боль веру одолевает.
В теле гибель сидит, словно вор в засаде.
Там где воет король, а рядом шут подвывает -
лучше - шутом короля, чем королём в клоунаде.
*
Лучше - шутом короля, чем королем в клоунаде.
Лучше - зубы на полку, чем язык - за зубами.
Отдавая - приобретаем, не остаемся в накладе.
Первый с последним готовы поменяться местами.
Хуже, когда сидишь, упирая локти в колени,
охватив ладонями череп, сдерживая рыданья.
Одно утешение для мятущейся тени -
всегда найдется страданье, что лучше другого страданья.
*
Всегда найдется страданье, что лучше другого страданья,
всегда найдется унынье, что глубже унынья другого.
Нет действия в арифметике ужаснее вычитанья.
Хорошо считать дикарю - дважды два получается - много.
Хуже когда в остатке - ноль целых и ноль десятых.
пропавшее время равно длине пройденного расстоянья.
В стране бритоголовых рабов и вождей усатых -
чем совершать злодеянья - лучше просить подаянья,
*
Чем совершать злодеянья - лучше просить подаянья,
если не подадут - надейся на Божию милость.
Бог не оставит просящего без пропитанья.
Терпел, молился - вот и тебе отломилось.
Хуже, когда просить гордыня мешает.
Ты остался один на зимнем пустынном пляже.
Всё пропало. Но радости ничего не мешает -
лучше радоваться пропаже, чем вечно стоять на страже,
*
Лучше радоваться пропаже, чем вечно стоять на страже,
сжимать автомат, рядом зубы скалит овчарка,
рассуждать с палачом о производственном стаже,
скоро на пенсию, а на службе всегда - запарка.
Хуже лежать на помойке, чем батрачить на стройке.
Хрен редьки не слаще. Столица села не краше.
Нужно зорко глядеть, нужно стоять по стойке,
чтобы на слове поймать лжеца и вора - на краже.
*
Чтобы на слове поймать лжеца и вора - на краже,
Чтобы жить начеку, чтобы дрожать от каждого стука.
Не вини сестру свою жизнь - она же
честно предупреждала - гляди, я та ещё сука!
Как она с тобой откровенна, будь откровенен с нею.
Лучше пасть на войне, чем на военном параде.
Что будет дальше - знаю, да сказать не умею.
Лучше держать ум во аде, чем тело - в стаде.
***
Лучше держать ум во аде, чем тело - в стаде.
Лучше фига в кармане, чем злоба - во взгляде.
Лучше пуля в лоб, чем нож под лопатку сзади.
Лучше - шутом короля, чем королём в клоунаде.
Всегда найдется страданье, что лучше другого страданья,
Чем совершать злодеянья - лучше просить подаянья,
Лучше радоваться пропаже, чем вечно стоять на страже,
Чтобы на слове поймать лжеца и вора - на краже.
Картина Валентина Иоппе (Обсуждать в ЖЖ)
***
Не знаешь, куда идти - оставайся дома.
Не знаешь, о чём говорить - не говори ни слова.
Да будет твоя душа незримой рукой ведома.
Да хранит тебя пустота от помысла злого.
Или ходи по кругу, тем подражая ходу
стенных часов, оставшихся от бабушки по наследству.
Или качайся как дерево в ветреную погоду,
прибегая к молитве редко - как к последнему средству.
Картина Валентина Иоппе (Обсуждать в ЖЖ)
***
Потому что день поэзии - понимаешь? - это бессонная ночь,
когда никто никому не может помочь:
ни море - волной, ни туман - сплошной пеленой,
ни куполом - храм, ни тюрьма - высокой стеной.
ни книги на полке, ни строки в досужем уме,
на призраки прошлого, те, что плодятся во тьме,
ни музыка слов, ни - странно - сами слова.
С рассветом проза окончательно вступит в права.
***
Не любил астрологию. Думал, кто я такой,
чтобы сонмы звезд определяли мою судьбу?
Я верил лишь в то, что можно ощупать рукой.
Я думал, что сам я семит - семи пядей во лбу.
Я помнил, что Кант говорил о звёздном небе над головой,
о моральном законе в себе, но философ давно в гробу.
Но три астролога в давно прошедшие времена
пошли за Звездою и пришли ко Христу.
И небесными ангелами была планета полна.
И пастухи не спали на трудовом посту.
И накрыла Вселенную благодати волна.
И Бог с людьми впервые говорил начистоту.
И напрасно я думал - астрология тут ни при чем.
На поверхности вод отражается небосвод.
И Звезда сияет, в пещеру упираясь лучом,
и елки украшены, и близится Новый Год,
и те, кто поняли что к чему, и помнили - что почём -
смотрят на звёздное небо и чувствуют времени ход.
<iСнимок (Обсуждать в ЖЖ)
***
Золотофонка...
Золотофонка - икона на сияющем фоне -
земное золото стало прообразом вечного света.
Почти всё равно, кто и что изображено не иконе,
но всюду присутствие жаркого Божьего лета:
цветы расцветают, бушует зелень, плоды созрели,
без желанья смотрят хищники на травоядных,
голоса поющих прекрасны как птичьи трели,
чудесны святые воины в доспехах парадных,
не порождает похоти прекрасная юная дева,
сидит на ветке райского древа пестрая птаха,
палач на жертву взирает бесстрастно без гнева,
и жертва смотрит на палача спокойно без страха
***
Так говорит Господь: Ребята! Я понимаю:
конец декабря - ещё не начало мая.
Холода, снега, и хоть день световой
уже удлиняется понемногу,
но жизнь слишком трудна, чтоб поклониться Богу,
то ли дело Троица с цветами и пышной листвой!
То ли дело Преображение с яблоками и мёдом,
не говоря о Пасхе! Поздравления с Новым Годом
лицемерны и даже искорки - вкрапления Рождества,
не сближают нас, не укрепляют идеи,
что в каждом из вас - образ Божий, Имаго Деи,
не укрепляют чувства Нашего с Вами родства.
Так говорит Господь: Ребята! На самом деле
вы поклоняетесь украшенной мёртвой ели,
цветным фонарикам, шарикам из стекла,
продуктовым прилавкам в ближайшем универсаме...
Да что говорить - вы это знаете сами,
как ни празднуй, ещё не скоро дождёшься тепла!
Так говорит Господь: Я родился, Я Был ребёнком,
Я был скован в движениях, благодаря пелёнкам,
Я был бессловесным Словом, да и к чему разговор,
если день удлиняется, а ночи чуть-чуть короче,
и сияет Звезда посреди убывающей ночи,
и Пречистая Мать надо Мною склоняет взор.
Картина Эдуарда Анищенкова (Обсуждать в ЖЖ)
***
Сквозь дыры в твоём плаще видно твоё тщеславие.
Сквозь дыры в твоём тщеславии видно твоё бесправие.
Сквозь дыры в твоём бесправии светит одно условие:
лекарство от всех болезней - непрерывное пустословие.
Кто изможден под старость, кто родился до срока, не
выживет здесь иначе, как только в прозрачном коконе.
В капсуле с подогревом, в общении с подковыркою.
Жизнь обернётся пробиркою с лабораторной биркою.
На бирке чёрнымм чернилами трёхзначный номер и литера.
Не выходи на улицу без кашне и без свитера.
Шапку на лоб надвинь. Нынче погода зимняя.
Соблюдай режим - страна у тебя режимная.
Сквозь дыры в твоём плаще - а жизнь у тебя дырявая.
Крутись, что камень в праще. Судьба у тебя корявая.
Сквозь дыры в твоём плаще - а зачем в прорехи подглядывать.
Признайся - ты жил вотще. Как иначе ближних порадовать?
Как иначе ближних порадовать? Не загадки же им загадывать,
не вылизывать миски, не сухие кости обгладывать,
не спеть же за упокой, начав возглашать за здравие,
не сбежать же от гордости сквозь дыры в своём тщеславии.
***
Во всех концертных залах - Гендель "Messiah".
По белому снегу идёт Мария босая,
прижимая Младенца к груди, полной неги и молока.
Идёт Мария. Походка её легка.
За ней семенят века - вот уже двадцать с лишним,
над нею - тысячи ангелов с Богом Всевышним,
с четырех сторон унылый зимний пейзаж:
в степи - пустота, в магазинах - ажиотаж.
Миллионы великих картин в её семейном альбоме.
А сколько книг, и сколько мудрости в каждом томе,
пергамент, миниатюры, кожаный переплет,
и ночь, в которой любое движенье - полёт.
А сколько младенческой веры и старческих суеверий!
реликвии размножаются деленьем, не хуже бактерий,
в каждом третьем соборе - дары волхвов,
рядом с могилами рыцарей, попирающих львов.
Сколько домов для Марии - сколько готических шпилей,
романских башен, сколько месс и вигилий,
Но главное, что сбылось - сбылось в убогом хлеву,
и в стойлах животные готовятся к Рождеству.
Снимок Станислава Казнова (Обсуждать в ЖЖ)
Esse Homo
Ни спасения, ни прозрения,
слепцу и во тьме - светло.
Мы - терновый венец творения,
мы изранили Божье чело.
В багрянице, избитый, страдающий,
Он вечно стоит пред толпой,
проклятия изрыгающей,
усредненной, гневной, тупой.
Нет у нас покаянных рубашек,
и смирительных - тоже нет.
Кровь - на нас и на детях наших.
Свет - на нас и на детях - свет.
Картина Валентина Иоппе (Обсуждать в ЖЖ)
***
Только ангел, не имея плоти,
Может иметь до двенадцати крыл.
Впрочем, и люди часто
Имеют то, что им совсем не нужно.
И к чему вся эта схоластика
Типа,
«Сколько ангелов может
Сидеть на кончике иглы?»,
Если
На игле сидят миллионы пропащих душ,
Вернее - тел,
Потому что душа никогда не пропадает,
Никуда не девается
Согласно
Закону сохранения душ,
Закону сохранения Образа и Подобия,
Закону и благодати.
Снимок Снимок Людмилы Синицыной (Обсуждать в ЖЖ)
***
От нас - учившихся в эпоху палеолита,
читавших Энгельса вместо Платона и Гераклита,
заикающихся при попытке назвать любимый предмет,
вам - ушедшим в землю всем поколеньем -
поклон в пустоту - со скорбью и сожаленьем,
с надеждой, что в смертной тьме учение - тоже свет.
Картина Эдуарда Анищенкова (Обсуждать в ЖЖ)
***
В массовое движение
вступаешь, как в воды Крещения.
Но - входишь одним, выходишь другим:
замаранным ложью, безумным, нагим.
Не голубь, а ворон сидит на плече,
и кровь запеклась на небесном луче.
Человек, нет тебе прощения...
***
Этот был долгожитель забытого Богом села.
Этот был моряком - всем волнам и ветрам назло.
Тот возделывал землю, земля его и взяла.
Этот море пересекал, и море его взяло.
Каждый был занят бессмертным делом своим,
мореход и пахарь, земля и морская вода,
и что в утешение небо расскажет им?
Что белые облака растворяются без следа.
Снимок Аллана Ранну (Обсуждать в ЖЖ)
***
Не оттуда не туда, ниоткуда в никуда
Протекает зимняя летейская вода.
Непрозрачна, нечиста без честнейшего креста
Несёт качает лодочку, а лодочка пуста.
На её борту число, а на донышке весло
Одно весло на донышке, второе - унесло.
Бог знает, где плывет в потоке зимних вод
Текучих подмывающих подземный тёмный свод.
Сидит у бережка пропащая башка
На царство подземельное глядит исподтишка.
Уж так оно темно, уж так темно оно,
Что сколько ни гляди, а не увидишь всё равно.
Снимок Максима Ланового (Обсуждать в ЖЖ)
***
Бог целует мальчика в темечко, и мальчик берет карандаш,
и рисует кораблик. Паруса надувает бриз.
Такой кораблик на межрайонный конкурс отдашь -
ОблОНО прямо ахнет и выделит первый приз.
И будет кораблик на выставке детских рисунков висеть,
и маме мальчика радость будет трудно скрывать.
И тут-то ребенка нечистый поймает в сеть
гордыни, тщеславия и - желания рисовать.
Картина Любы Гурович (Обсуждать в ЖЖ)
***
Играет Аполлон. Поют хариты.
Дни всё короче. Всё упорней тьма.
В вине (в двух смыслах) навсегда сокрыты
не истины, но искренность сама.
И что нам овцы? Были б волки сыты!
И что игра досужего ума?
Что музыка и книжные тома?
И что надгробья - кухонные плиты?
Всё рушится в такие времена.
Лиха беда - Берлинская стена.
Как призраки - прозрачные границы.
Плывёт в окне ущербная Луна.
И с глаз твоих спадает пелена,
как платье, открывая стан девицы.
Картина Любы Гурович (Обсуждать в ЖЖ)
***
Те, кто думают, что Христос крестился в Москве-реке,
в крестообразной проруби, с трехцветным флагом в руке,
кто верит в то, что народ благодать обрел,
когда на него с небес спустился двуглавый орел,
те могут строить Империю на болтах и железных штырях,
скакать по степи на конях с огнем в глазах и ноздрях,
летать по небу на легких истребителях типа МИГ,
носить почётные звания вместо железных вериг.
И Империя будет стоять, как мы устоять не могли,
как штык торчащий из мерзлой послевоенной земли,
как ржавый ненужный трактор на колхозном поле зимой,
как впавший в детство Улисс, не нашедший дорогу домой.
Снимок Максима Ланового (Обсуждать в ЖЖ)
***
На склоне дней, который бывает крутым и пологим,
и воздух чище, и утренний чай слаще.
Но здесь удержаться удается немногим.
Умираешь конечно, однажды, но примеряешься чаще.
Сохранить равновесие трудно. В глазах какая-то мутность.
За спиной слышишь шепот: "А! Сколько ему осталось?"
И куда подевались отрешенность и мудрость,
которые я приберегал на старость?
Картина Эдуарда Анищенкова (Обсуждать в ЖЖ)
***
Рабочий молот разбивает статуи прошлых веков -
надгробия кардиналов, герцогов, смысл таков:
Хотели, чтоб вас запомнили? А вот вам, ребята, фиг.
Не сносить святошам голов, а святым - вериг.
Не сносить святошам голов, не сносить церквям куполов,
с волшебной дудочкой ходит по улицам злодей - крысолов,
идет - дудит крысолов, детей ведет за собой
за свободу, братство и равенство в последний, решительный бой.
Детки идут, взявшись за руки, едят эскимо, мармелад,
мечтают о старых сказках на новый лад,
выходят на площадь и, окружив эшафот,
тычут пальчиками и хохочут, надрывая живот.
Снимок Алекса Нури (Обсуждать в ЖЖ)
***
Хочешь власти? Тогда - до самого края иди.
Как Пушкин писал, - вином и злобою упоён,
иди, не думай, что ждёт тебя впереди,
до самого края иди, до самой реки времён.
Дойдёшь до самого края - увидишь, друг:
рыба власти в реке времен - хоть руками её лови.
Поймаешь, но не удержишь - выскользнет власть из рук.
Поглядишь на ладони свои, а они - в крови.
Картина Эдуарда Анищенкова (Обсуждать в ЖЖ)
***
В городе, разрушенном землетрясением,
мародер тащит домой музыкальный центр,
украденный из руин магазина,
тащит, забыв о том, что его дом тоже разрушен.
Человек просто переносит предмет
из одного несуществующего места в другое.
Тащит, радуется и боится.
Радуется добыче, боится полиции, тащит,
потому что привык тащить.
Был бы жив мой духовник, покачал бы головой и сказал:
Ты думаешь, что твоя жизнь и твои заботы
так уж отличаются от жизни и забот этого несчастного мародера?
Тащи, тащи бессмысленные предметы
из небытия в небытие.
Картина Эдуарда Анищенкова (Обсуждать в ЖЖ)
***
Средневековый дантист вырывает зубы клещами.
Пациент вспоминает грехи и картины ада.
Лица невинных девушек, усыпанные прыщами,
сияют от счастья - их ждет на небе награда.
Звуки органа слышны из открытых дверей собора
К ратуше едет всадник - искры из-под копыта.
Бог видит всё и не отводит взора.
Средневековая прачка, согнувшись, стоит у корыта.
*
Средневековая прачка, согнувшись, стоит у корыта.
Всё, что ни делаешь, лучше делать согбенно.
Это особенность средневекового быта.
То же и в наши дни, говоря откровенно.
В каждом веке есть место средневековью.
Так писал Ежи Лец. Идет процессия со свечами.
Средневековая ненависть прикидывается любовью.
Средневековая девка торгует средневековыми овощами,
*
Средневековая девка торгует средневековыми овощами,
Репа напоминает огромные женские груди.
Капустные кочаны обернутся жидкими щами.
Немножко подгнили - но покупают люди.
Морковки, как фаллосы - стыдно потрогать рукою.
Редька как наша жизнь - горька, черна, неумыта.
Лук растет головою в землю. В земле есть место покою.
Томаты, картофель отсутствуют - Америка не открыта.
*
Томаты, картофель отсутствуют - Америка не открыта.
Всё ещё впереди. Каравеллы плывут в океане.
Герцог живёт во дворце. Его окружает свита.
Вино пополам с отравой ждёт в золотом стакане.
В спину герцогу глядит нетерпеливый наследник.
Глядит на наследника проницательный шут-насмешник.
Средневековье живёт в ожидании дней последних.
Монах продаёт индульгенцию, но скупится прижимистый грешник
*
Монах продаёт индульгенцию, но скупится прижимистый грешник.
Милосердие Божье не нуждается в звонкой монете.
Это поймут потом, в потемках густых, кромешных.
Но этого не поймут сейчас, при полуденном свете.
Сейчас играет в кости с пронырой проныра.
Схоласт морочит головы неповторимым вздором.
Вор, задыхаясь, бежит с головкою козьего сыра.
Обворованная крестьянка что есть духу бежит за вором.
*
Обворованная крестьянка что есть духу бежит за вором.
Если вора поймают - отрубят правую руку.
Но вор перепрыгнул забор - и скрылся там, за забором.
Крестьянка плачет, сулит злодею вечную муку.
Среди толпы всегда происходит что-то,
что огорчает участников, но забавляет внешних.
Господь считает людей в толпе, сбиваясь со счёта.
И сколько ещё событий, сколько фигурок потешных!
*
И сколько ещё событий, сколько фигурок потешных,
пестры наряды, а обувь тяжела и надежна.
Сколько нелепых мыслей! Сколько поступков поспешных.
Странно, что жизнь на земле вообще возможна.
Тем более в городе, окружённом стенами.
Наш дом - наша крепость. Но крепость берут измором.
Господи, Господи, что же ты делаешь с нами
на рыночной площади, между ратушей и собором!
*
На рыночной площади, между ратушей и собором,
как между ладонями моль, между властью духовной и светской,
суетится средневековье - причудливый мир, в котором
есть место слезе материнской, улыбке детской.
Есть место молитве застрявшей в устах прелата.
Есть место чуме - но кто озабочен такими вещами?
Площадь залита солнцем. Площадь страстями объята.
Средневековый дантист вырывает зубы клещами.
*
Средневековый дантист вырывает зубы клещами.
Средневековая прачка, согнувшись, стоит у корыта.
Средневековая девка торгует современными овощами,
Томаты, картофель отсутствуют - Америка не открыта.
Монах продает индульгенцию, но скупится прижимистый грешник.
Обворованная крестьянка что есть духу бежит за вором.
И сколько ещё событий, сколько фигурок потешных
на рыночной площади, между ратушей и собором!
Снимок Валерия Аллина (Обсуждать в ЖЖ)
***
Cтарость похожа на квартиру.
Из которой выехали люди
И взяли с собой самое ценное.
Кое-что всё-таки осталось:
Например,
Гвоздь вбитый в стену и тёмный
Прямоугольник обоев,
Сохранивших природный цвет;
Шкаф пятидесятых годов
Двадцатого века,
А в нём деревянные вешалки-плечики
И два пальто, которые
Жалко было выбросить, но невозможно носить;
Стопка книг на полу
И, чтобы не забыть,
Драгоценное кольцо, которое
Завалилось в щель между половицами.
Кольцо,
Которое так долго искали и не нашли.
Снимок Максима Ланового (Обсуждать в ЖЖ)
***
Городок Вифлеем - несколько узких улиц.
Люди ходят больше пешком. Личный транспорт - упрямый ослик.
За работу берутся сразу, как только проснулись.
а Спасение ходит рядом, среди олив низкорослых.
Этого не понимают. Да и мы, подумай, могли б ли
позвать Спасение в гости, напоить языческим чаем?
Чтобы его заметить, нам нужно знать, что погибли.
Мы, конечно, погибли, но этого не замечаем.
Мы слышим колокола из ближайшей церквушки,
но история Рождества - бессловесная пантомима.
Молодым рассказали, что в церковь ходят старушки,
и молодые спокойно проходят мимо.
Конечно, они состарятся. Но разве в этом проблема?
Единство Истории в том, что, мысли о смерти отбросив,
также спокойно люди по улочкам Вифлеема
проходили мимо пещеры, у которой сидел Иосиф.
А то, что внутри пещеры что-то светилось,
и ангелы, словно птицы, нахохлясь, на ветках сидели,
какое жителям дело - скажите на милость,
в жизни столько забот и, к тому же, нервы у всех - на пределе.
Картина Любы Гурович (Обсуждать в ЖЖ)
***
Ну и погодка сегодня, дождь, ледяная крупа
поверх вчерашнего снега! Узка к Рождеству тропа,
мало того, что узка, ещё и покрыта льдом,
легко поскользнуться, стоишь на ногах с трудом.
Еще и ветер, еще не вечер, а как станет темно?
А темнеет рано, затянуто небо, но
сквозь облака сияет одна Звезда,
Она говорит: «Идем!», - но не говорит куда.
Нужно быть звездочетом, чтобы это понять,
а если ты астроном - не узнаешь! Кому пенять,
что в тайных знаках не смыслишь, Зодиака не зришь,
говори, говори, ученый! Сам не знаешь, что говоришь!
По узкой, скользкой тропе лошадка, верблюд и слон
везут восточных царей Спасителю на поклон.
Славим вас, вьючные животные! Куда бы мы делись без вас?
Что бы делал без вас, бессловесных, Новорожденный Спас?
Превозносим вас, овечка, осёл и вол,
против вас, беззащитных, бессилен Иродов произвол!
Вы согрели озябшего, вы проделали трудный путь,
как же вас, бессловесных, Божьим Словом не помянуть?
Каждый найдет на небе Рыб, Козерога, Тельца,
но не сомневайтесь - там также пасется овца,
там ходит спокойный верблюд, отдыхает от тяжких трудов,
и птица небесная - грач - сидит у него меж горбов!
Там скачет лошадка и громко кричит и-го-го!
Младенец родился, мы вместе восславим Его!
вся теплокровная тварь с хладнокровной, в обнимку теперь
гуляет над облаками, если не видишь - поверь.
Господи Боже! Ответь из вселенской тьмы,
среди этих прекрасных животных, что здесь делаем мы?
С нашими ёлками, с шариками из стекла,
что делаем мы, если в нас - ни капли тепла?
Снимок Максима Ланового (Обсуждать в ЖЖ)
***
День как день. Весна. Цветение яблонь и вишен.
Народ озабочен повышением цен.
Но повсюду резкий голос Кайафы слышен:
Пусть погибнет один, а народ останется цел!
День как день. Весна. Сплетни и пересуды.
Спор домашних. Веселый уличный гам.
Но повсюду слышен робкий вопрос Иуды:
Что дадите вы мне, если вам я Его предам?
Оттого-то люди ходят в каком-то дурмане,
звон в ушах и на глазах - пелена.
И у каждого тридцать монет позванивают в кармане.
Ровно тридцать, как обещали. Рассчитались сполна.
Снимок Максима Ланового (Обсуждать в ЖЖ)
***
Назад за облака,
Где трон поставлен справа
От вечности, чья слава
Настолько велика,
Как бурная река
Во время ледостава,
Как из вулкана лава,
Как свет издалека.
Сквозь смерть сквозь неба твердь
Туда, где нет печали,
И царству нет конца,
И радостно смотреть
На Слово, что в начале
Цвело в устах Отца.
Снимок Лины Курбановской (Обсуждать в ЖЖ)
***
Человек должен тыкаться взад и вперед, из угла в угол,
человек обязан предъявить охране лицо при входе,
человеку не протолкаться меж огородных пугал,
даже если они стоят в витринах, а не в огороде.
Здесь вам не страшный суд, где простится любая шалость.
Здесь вам не птичий гам, и что разберёшь в этом гаме…
Всё, что мы заслужили, - лишь сожаленье и жалость,
и пейзаж городской в оконной рассохшейся раме.
Снимок Лины Курбановской (Обсуждать в ЖЖ)
***
Бог не в бревнах, а в ребрах,
по крайней мере, у мягких и добрых.
А у старых, злых и усталых
Бог в каменьях и драгметаллах.
Святость спрятана в реликварий,
как Вселенная - в планетарий.
И ребра святых в драгоценной оправе
молчат о Божьей бессмертной славе.
Сонет
Так Бог говорил с человечеством понятным ему языком
землетрясений, потопа, египетских казней…
Столетья сменяли друг друга одно непролазней
другого. Смеялось творение над стариком,
Но Он не сдавался вынашивал планы тайком,
как всё изменить, как Вселенную сделать прекрасней,
как вытащить нас из трясины, ведь Он не вчера с ней
столкнулся впервые - Он с ней от рожденья знаком.
И вот, на изломе времён Он предвечное Слово низвел
в глухую провинцию, в хлев на охапку соломы.
И вот, на Него изумленные взгляды овец
<
Уставлены, и, как положено, ослик и вол
склонились над яслями. Где же вы храмы хоромы…
Но смотрит с любовью на землю Предвечный Отец.
Картиина Ирины Азаренковойй (Обсуждать в ЖЖ)
Смысл
Под выцветшим небом цветет черноморская спесь.
На дне песчаном лежит утомленный краб.
На базаре клиент умоляет: точнее взвесь!
Застройщик считает - сколько украл прораб.
Лето, но мама просит - Фима, шарфик надень!
Священник вздыхает - не проживешь, не греша.
У офисного планктона тяжелый рабочий день.
Не плачь, сирота, тут никто не подаст ни гроша.
*
Не плачь, сирота, тут никто не подаст ни гроша.
Просто мелочь из дому не захватил народ..
В кухне сосед матерится, курицу потроша.
В мартенах пылает кокс. В колхозных полях - недород.
Времена проникают друг в друга, нелепый сплав,
двуглавый орел, серп и молот - гремучая смесь.
Латынь изучили. Нужно учить устав.
Булочник думает - я умираю не весь,
*
Булочник думает - я умираю не весь,
Хлеб - это плоть Господня. Мы молим Бога о нем.
Просим - хлеб наш насущный подаждь нам днесь.
А масла и колбасы попросить не рискнем.
Был бы хлеб - найдется, что положить на ломоть.
Не положить, так - намазать. Поглощать не спеша.
Дебильный сынок унаследует дело, хоть
в заветной пекарне моя сохранится душа.
*
В заветной пекарне моя сохранится душа.
Она угнездится внутри румяного калача.
В перспективе потомки эмигрируют в США,
и трейн пронесется под окнами - стуча и рыча.
Все торопятся в вечность. Потомки или дела
дают нам опору - в тревожном мире больном.
Пожарник надеется - мир не сгорит дотла.
Купец полагает, что вечна торговля сукном,
*
Купец полагает, что вечна торговля сукном,
перед глазами дамы раскатывая рулон.
Абрам-молочник видит смысл в молоке парном.
Идет Тимофей к святым мощам на поклон.
Игрок не может изжить непотребный порок.
Александр покрывает письменами листы -
но смысл не может вместиться между рифмованных строк,
а чистая прибыль-барыш чище нравственной чистоты.
*
А чистая прибыль-барыш чище нравственной чистоты.
Молочник продаст молоко. Булочник хлеб испечет.
Все это - лишь комбинация атомов и пустоты.
Левкиппу - везде дорога, Гераклиту - всегда почет.
Говорят, есть еще механика элементарных частиц,
сложней чем квадратный трехчлен и проклятый бином.
Но девушка смотрит на парня из-под ресниц,
И солнышко светит в окно. И дворник стоит под окном.
*
И солнышко светит в окно. И дворник стоит под окном.
Белый фартук, бляха. лопатою борода.
Все разное говорят, но думают об одном,
и только вор хотел бы уйти навек без следа.
Мир говорит - а ну, попробуй ударь!
Я останусь тем же, неизменным, а ты?
Облачение сняв священник покидает алтарь.
И в ящик прячет поэт исписанные листы
*
И в ящик прячет поэт исписанные листы,
в долгий ящик, там они пролежат века.
Они не лучше расписки на ломтике бересты,
Во всем - ущербность, во всем - неряшливость черновика.
Во всем беспорядок. грудой навален хлам,
Но ТАМ известно, что происходит здесь.
Над миром ведут учет нашим мелким делам.
Под выцветшим небом цветет черноморская спесь.
***
Под выцветшим небом цветет черноморская спесь.
Не плачь, сирота, тут никто не подаст ни гроша.
Булочник думает - я умираю не весь,
в заветной пекарне моя сохранится душа.
Купец полагает, что вечна торговля сукном,
а чистая прибыль-барыш чище нравственной чистоты.
И солнышко светит в окно. И дворник стоит под окном.
И в ящик прячет поэт исписанные листы.
Картиина Ирины Азаренковойй (Обсуждать в ЖЖ)
***
Как славно вечность проводить
в Твоём чертоге,
по саду райскому ходить
в тяжёлой тоге,
но я стою одет в рванье
в грязи и в пятнах,
и вот схожу в небытие
средь слов превратных,
средь ложных слухов, клеветы,
насмешек злобных,
чтоб встретить там средь пустоты
себе подобных,
утративших черты лица,
лишённых речи,
и где ты, счастье, без конца
и радость встречи?
Где жизнь святая без помех,
свет без заката?
Где речка, что смывая грех
течёт куда-то?
Картиина Ирины Азаренковойй (Обсуждать в ЖЖ)
***
Я помню - патефон стоит на табурете
посереди двора.
Играют Ойстрах с Гилельсом, и дети
стоят вокруг - им нравится игра.
Им нравится сюжет - Бетховена творенье,
соната фа мажор.
Всеобщий слух, почти как обозренье,
наполнен звуком, словно светом - взор.
Я помню септаккорд, и гаммы, что весною
из тёмного окна
как ласточки носились надо мною,
и, словно дверь, - душа отворена.
И нищая гармонь, рыдая и стеная,
ни в склад, ни в лад...
Я помню всё. Но музыка иная
сквозь жизнь мою проходит наугад.
Картиина Ирины Азаренковойй (Обсуждать в ЖЖ)
***
Самолетик падает по диагонали, вращаясь вокруг оси.
Пилот кусает губу и молит Бога: "Спаси,
Отче наш, который иже еси!"
Глас отвечает: "Скоро тебе сошьют
маленький пёстрый шелковый парашют.
А покуда белым облачком повиси,
или радужным шариком проплыви
в океане Божьей любви."
Пилот кусает губу и молит: "Благослови!"
И Глас говорит: "Благословен ты в паденье своём,
собственно, не ты один, а мы вдвоём.
Теперь пусть мотор помолчит, а мы молитвы споём."
И мотор молчит, а они поют и читают Псалтирь.
По небу плывет облачко, потом – мыльный пузырь,
переливается радугой, разрастается вширь.
А город подумал: «ученья идут», и думает до сих пор.
Младенец рассеивает всевидящий взор.
В зубах соломинка, в баночке – мыльный раствор.
Картиина Ирины Азаренковойй (Обсуждать в ЖЖ)
***
Редкая птица долетит до середины Леты,
впрочем туда и не каждая лодочка доплывет.
Лодочник молчалив, поскольку все песенки спеты.
У птичек крылья ослабли, и бесцелен полет.
Возможно в глубинах забвения водятся осьминоги,
щупальца воспоминаний охватят нас что есть сил.
И да хранят нас подземные античные боги,
если Единый Небесный лицо от нас отвратил.
Картиина Ирины Азаренковойй (Обсуждать в ЖЖ)
***
Солнечный свет сквозь листву винограда.
Гудение утренних пчёл.
Жизнь прокатилась - ни склада, ни лада,
словно бы в книжке прочёл.
Из-под затёртого переплёта,
с высохших хрупких страниц.
Птицы щебечут во время полёта.
Что нам до пения птиц?
Что нам до пчёлки, трудяги извечной?
На ножках желтеет пыльца.
Что до вселенной, не столь бесконечной,
чтоб не дожить до конца?
Вот и уходит ночная прохлада,
уходит откуда пришла...
Солнце, сияй сквозь листву винограда!
Гуди, золотая пчела!
***
О-дин, О-дин,
два ворона и пара волков,
восьминогий конь, заклятый огонь -
все хороши, только я бестолков.
Только я ни на что не годен:
нет брони на груди, но в театре бронь.
И поднимается звук
из оркестровой ямы,
и движения рук
дирижера с накрахмаленными краями
манжет.
Медные духовые
озвучивают, будто впервые,
знакомый сюжет.
Это мрак скандинавского мифа
без милосердия, но без фальши.
Это небо - для грифа
падальщика, а что будет дальше
не ведаем мы.
Я сижу среди тьмы
погребального театрального зала,
но я - не Один, в поле не воин, и театр - не Валгалла,
и какая участь на головы наши упала
не постигнут наши умы.
Снимок Лины Курбановской (Обсуждать в ЖЖ)
***
Что делать тебе, православная вера, со светской властью,
с её когтистою лапой, с её зубастою пастью,
со лживым, немного раздвоенным язычком,
с чешуйчатой кожей - наследием мезозоя,
с огромным членом, окостеневшим стоя,
с её народом, во прахе лежащим ничком?
Неужто с земным поклоном или по стойке смирно?
Неужто с паремьями, долбящими слух настырно,
с "многая лета", хором, с немыслимой высоты.
Как живется тебе с подковерной возней мышиной,
с немного ржавой, но очень военной машиной,
с ракетным стоном из космической пустоты?
Что делать тебе, православная вера, с мелким тираном,
который Евангелие может спутать с Кораном,
что церковь ему, красавцу, что святая мечеть,
мечеть даже лучше - там стоят минареты,
они, как Бродский писал, напоминают ракеты
типа земля-земля, а купол, что грудь - приятно смотреть.
На Святой Горе, куда не пробраться бабам,
что делать власти с её генеральным штабом,
с послушным Советом, с паяцами на поводке,
с её лицемерной, подловатой ухмылкой,
с финансовым интересом и воровскою жилкой,
с гонкой вооружений на новом большом витке?
Несчастен тиран. Его пожалей. Он
к тебе припадает, целитель, святой Пантелеймон,
к голове отсечённой, смиренно лежащей на дне.
Но как припадёт, так потом отпадёт, подобно пиявке...
Так что же ты, вера, скулишь, подобно угодливой шавке,
мы все ещё пожалеем, вера, об этом дне.
Снимок Лины Курбановской (Обсуждать в ЖЖ)
***
Всё познается в мелочах и повторяется в деталях,
всё то, что расплылось в очах, нас ожидает в дальних далях:
пустопорожняя земля, волчцы и тернии, разборки,
развалки, пустыри, задворки…
И где фонтаны и дворцы,
что завещали нам отцы?
Да тут, буквально в двух шагах, в трёх остановках на маршрутке,
вот - мост на четырех ногах, вот - часовой, застывший в будке,
хранит спокойствие земли, взрастившей чахлые березки,
их ветви - будущие розги,
стоит шлагбаум поперёк
судьбы, как Пушкин нам предрёк.
Вот газовые фонари, вот звон церковный, колокольный,
вот и трактир, а там внутри - тоска, треска и борщ свекольный,
вот славный малый, половой, несёт бутылку на подносе,
вот Ковалёв грустит о носе,
что где-то бродит сам собой -
и в две ноздри трубит трубой.
Вот и дворцы, вот и сады, вот золоченые фонтаны,
где больше бронзы, чем воды, и гипсовые истуканы,
с полезной книжкой пионер, и девица с веслом проворным,
а путь к общественным уборным
весенним солнышком залит,
и это сердце веселит.
Дерзай, о верный мой слуга, мой ямб корявый, многостопный!
Дерзай, солдат, рази врага, дерзай, служитель расторопный
нелепых обнаженных муз, что ходят, как менты, по трое!
Дерзай, страна, что о герое
таком мечтает, чтобы он
попрал природу и закон!
Снимок Людмилы Синицыной (Обсуждать в ЖЖ)
Второй адвент
Когда родился Христос? Христос родился всегда.
Где был распят Христос? Христос повсюду распят.
В декабрьском морозном небе Рождественская звезда
сияет так, что если смотреть, глаза заболят.
А если смотреть под ноги, не преткнется о камень нога,
а может быть мелкую денежку увидишь и подберешь.
Вселенная в эти дни, как учительница, строга.
Коснется плеча рукой - и тебя пробирает дрожь.
Снимок Влада Соколовского/a> (Обсуждать в ЖЖ)
***
Чего не случается в ночь перед Рождеством!
Тут и чёртик скачет, размахивает хвостом,
тут и ангел с гармошкой, кобзой или трубой,
тут и колядники по деревне ходят гурьбой.
Полагается снег и мороз - но не всем повезло.
Добро окрепло и навалилось на зло.
Зло раскинуло руки и хрипит: «Пощади!»
Но знает, проклятое, у него ещё всё впереди.
Чего не случается в ночь перед Рождеством.
Опять же - колядники, мальчик с высоким шестом ,
На шесте - Звезда, шесть углов, надпись "Юде" на ней.
Смотри на неё, Сатана, смотри, сатаней!
Иосиф с Марией стучатся в дома, никто не откроет им.
Будут сидеть в хлеву с Богомладенцем своим.
У народа праздник сегодня - не тревожьте народ.
Завтра утром - в Церковь, молебен и крестный ход…
Снимок Влада Соколовского/a> (Обсуждать в ЖЖ)
***
Младенец Эммануил. Старец Иммануил.
Рождество. С топором забредает крестьянин в ельник.
Критикой чистого разума старец наш разум манил.
Младенец сердце манил звездой, особо - в сочельник.
Спасенье в себе превращается в вещь для нас.
Блестящее, хрупкое, словно зеркальный шарик на ели.
Но ёлка лучше, когда она без прикрас
стоит, вцепившись корнями в землю, чтобы срубить не сумели.
Мы тоже лучше, когда без прикрас перед Богом стоим.
Пока не срезала нас коса, как траву полевую.
Пока не смыли с нас маску, как актеры смывают грим,
пока в стареющем теле мы носим душу живую.
Как просто жить - не убий, не кради, не лги.
Совесть в тебе - как звезды на небосводе.
За неименьем звезды вырезают её из фольги.
К небесам не прицепишь, и всё же красиво. Вроде.
Снимок Влада Соколовского/a> (Обсуждать в ЖЖ)
Ассизи...
Ассизи. Монастырь святого Франциска.
Фрески Джотто на блеклом небесном фоне.
Ангелы здесь появляются без особого риска.
Им хорошо в пространстве, как на древней иконе.
Праведника найти, что в стоге сена - иголку.
Что-то непоправимое свойственно нашим лицам.
Зная это, святой Франциск проповедовал волку
и разъяснял катехизис небесным птицам.
Но за нечестием в нас сохранилось что-то,
что позволяет длиться Божью терпенью,
что позволяет нам любоваться фресками Джотто,
радоваться органу и церковному пенью.
Оттого-то Судья Небесный не предъявляет иска,
хоть книги наших грехов расставлены в небе по полкам.
Оттого-то мы можем слушать святого Франциска
наравне с небесными птицами и просвещённым волком.
Снимок Лины Курбановской/a> (Обсуждать в ЖЖ)
***
Я водил вас до сих пор по песчаной пустыне, -
сказал Моисей, - но теперь впереди - оазис.
Воды и еды будет вдоволь у вас отныне,
но знайте: оазис - надстройка, пустыня - базис.
Всегда под ногами будут шуршать скорпионы, фаланги,
уступая дорогу солнценосному скарабею.
Не верите мне? Спросите у бабушки Ванги.
Она гадает, а я гадать не умею.
Картина Аллана Ранн (Обсуждать в ЖЖ)
***
о. Петру Боканову
Над водами многими, над городами,
над небом, где тучи гуляют стадами,
в сиянье немыслимом, в мраке слепящем
поищем, порыщем быть может обрящем.
Вот книга с закладкой на первой странице,
вот ангел с мечом - он стоит на границе.
Он без калаша и собаки служебной,
уста его заняты песнью хвалебной.
Ворота покрашены масляной краской,
а перед воротами старец со связкой
огромных ключей остается веками
ключи подбирать и возиться с замками.
А нам остается последней отрадой
глядеть, как деревья цветут за оградой,
как Сирин летает с античной Сиреной,
как Симон гуляет с улыбкой смиренной.
Он - Пётр, он - камень, он строг и спокоен,
на нём дом спасенья для мира построен.
Он вниз головою распят, и награда -
ключи и ворота эдемского сада.
Ворота покрашены масляной краской,
и души идут озираясь с опаской,
и слух музыкальный архангела режет
огромных ворот отпираемых скрежет.
Картина Аллана Ранн (Обсуждать в ЖЖ)
***
Волокут Перуна, ох, волокут, слышен рокот вод.
Перуна бросают в Днипро головой вперёд.
Он плывёт, что твоё бревно, обратив к облакам
плоский раскосый лик, вызолоченный ус.
Он и есть бревно, но сумел сохранить народ,
который пришлые греки прибрали к рукам.
По головам греков, аки посуху, грядёт Иисус.
Огромный крест стоит на зеленом холме.
Перун плывёт, и вот что у него на уме,
вот что у него на поганом, на деревянном уме:
"Крест тоже дерево. Два бревна.
Дивиться нечему. Эта страна
привыкла кланяться дереву, камню. Грома раскат
людей повергает в дрожь.
Дрожь порождает ложь.
Ложь у них нарасхват.
Любую правду перетолкуют в ложь.
Я был елдак, торчащий из выпуклости земной.
Смотри, Преемник, что стало со мной.
Я хранил народ и Ты сохранишь народ.
Но настанет и Твой черёд, ох, настанет и Твой черед."
Перун плывёт, и толпы неверных чад
глядят с холмов, и кричат, кричат,
галдят с холмов и кричат: «Давай,
выдыбай, Перуне, Боже, давай, выплывай!»
Запрокинув лик к темнеющим, закипающим небесам,
Перун выплывает, Днипро течёт по златым усам,
гремит на порогах, охватывает острова,
по которым волнами ходит высокая, высохшая трава.
Снимок Михаила Попова (Обсуждать в ЖЖ)
***
В музее выставлен тяжёлый меч палача.
На лезвии гравировка - Христос на престоле.
Посетитель стоит перед витриной, ворча:
с ума сошли они что ли? С ума сошли они что ли?
Но музей Истории - не место приятных встреч.
Ворчи, приятель, никто тебе не поможет.
И чем тебе помешал этот тяжелый меч?
Красивая вещь. Пригодится ещё, быть может.
Снимок Михаила Попова (Обсуждать в ЖЖ)
Пасхальное
Христос ещё не воскрес, но цветы уже расцвели,
и пряный весенний дух поднимается от земли,
и мрачные бездны полны предчувствием чуда.
Все хлопоты к Празднику - уборка, кухонный чад,
хоть ещё не повержена смерть, не поруган ад,
и гроб затворён и Христос не вышел оттуда.
Но в белых одеждах ветви вишен и слив,
и священники тоже - в белом, и радости близкий прилив
нелегко удержать в себе до урочного часа,
когда во тьме полночной ударят колокола.
Христос ещё не воскрес, но погода уже тепла.
и замер мир, в ожидание облачася.
Снимок Романа Тинякова (Обсуждать в ЖЖ)
***
Разнотравье. Кашка. Подорожник и лопухи.
Заброшенная церквушка. Покосившиеся кресты.
Даже если священник тебе отпустит грехи,
они никуда не денутся, если их не отпустишь ты.
И тогда они разлетятся, как кузнечики из травы,
и наполнят весёлым стрекотом молчание пустоты.
Но ты ничего не видишь, кроме надкладбищенской синевы.
А вокруг безымянные покосившиеся кресты.
Говорит Учитель
Я встречаюсь с непознаваемым, беседую с безымянным,
голос мой лишь отзвук, ему помех нет,
погружаясь в изменчивость, остаюсь постоянным,
свет мой - отсвет, который при свете меркнет.
Я ничто. Я не знаю, где я, но обитаю всюду
Я лишь зеркало, в нём никто не узнает своё обличье.
Я говорю, как Будда, встречая Будду.
И, встречая птицу, перенимаю птичье.
Я ползу рядом с полозом и с мотыльком летаю,
с постником голодаю, с обжорой делю застолье.
Весенней снежинкою я на ладони таю,
с умирающим - умираю, с болящим мучаюсь болью.
Вдвойне несчастен тот, кто стремится к счастью.
Не нужно разуму ни языка, ни глаза, ни уха.
Вдвойне блажен, кто себя сознает лишь частью
забытого имени или бесплотного духа.
Картина Валентина Иоппе (Обсуждать в ЖЖ)
***
Люблю церквушку, не люблю попа.
Люблю людей, но ежели толпа
идёт на площадь - лишь рукой махну.
Люблю пейзаж, но не люблю страну.
Смешно сказать - мне нравится протест.
Народ во все глаза начальство ест.
Подавится - невелика печаль.
Не съест и не подавится, а жаль.
Смешно сказать - мне нравится бардак,
когда он не бордель, а просто так.
Люблю, когда повсюду старый хлам,
ненужный людям с горем пополам.
Люблю дворцы, но ненавижу бар.
Люблю театр, но посещаю бар.
Люблю бедлам. Люблю безумцев в нём.
Люблю, когда в душе светло, как днём.
Картина Валентина Иоппе (Обсуждать в ЖЖ)
Колдунья
Первый этаж двухэтажного флигеля. Бабушка Дуня
в окне, что справа от входа. Глухая. Глядит сквозь стекло,
не мытое с прошлой Пасхи. Все говорят – колдунья.
Октябрь на дворе. А солнышко припекло.
Дети играют в жмурки. Смотрит бабушка Дуня.
Ничего не слышит: мир, как немое кино,
правда, цветное. Дети ей тычут в окошко дули.
это от сглаза. Бабушка смотрит в окно.
Говорят, на столе у неё лежат восковые фигурки.
Их много, но бабушка всех знает по именам.
Говорят, там есть и детки, те, что играют в жмурки.
А правду ли говорят – о том неизвестно нам.
Дознаемся ли до правды? Век человеческий краток.
Бабушка Дуня встаёт в четыре часа утра.
женской фигурке иголку вонзает между лопаток,
говорит: «Собирайся, Лиза, тебе пора».
И Лизу увозит скорая, но не в больницу.
Голоса будят соседей. Полпятого на часах.
С утра на балконе у Лизы увидят чёрную птицу,
раза в три крупнее вороны. Но хватит о чудесах.
Расскажут, что Лиза недавно заказывала молебен.
Трижды святою водой кропила Дунину дверь.
Но, оказалось, молебен был не так уж целебен.
Баба Дуня - она покрепче. Хочешь верь, хочешь – не верь.
***
Ох, дождется ведьма. Плеснут керосином, подпалят.
Не уползет далеко на узловатых ногах.
А сегодня опять сидит у окна и пялит
глаза на людей и шепчет, а что – не понять никак.
Ночью лил дождь. И утром вода стекает,
барабанит по крыше сарая. На общий балкон
ведёт железная лестница. Мягко ступает
сиамский кремовый кот. Яйцо с белком
не хочет есть соседский ребенок. Ему бы
всё желтки выковыривать – чего захотел!
Мама тычет ложкой. Ребенок сжимает губы.
Мама прикрикивает. А папочка мягкотел.
Что возьмёшь с такого: сиднем сидит с газетой.
Вторая страница – политика, третья – футбол.
А тут ещё старший сынок с новой кассетой.
Вставит в магнитофон – взять бы и шмякнуть об пол.
Всё АББА ему да АББА. Мог бы врубить Эдиту,
или Аллу, хотя бы по-русски. Но сынок всё равно
врубает АББУ. Дать бы ему, троглодиту,
рубль с утра: пусть бы сходил в кино.
Напротив третьи сутки справляют поминки по Лизе.
Тащат авоськи с пивом, собирают родню к столу.
Два сизаря гулят и топчутся на карнизе,
то хвостом, то крылом прижимаясь к стеклу.
Картиина Ирины Азаренковойй (Обсуждать в ЖЖ)
ЖД
Бездонное небо. Бессонная ночь.
вся жизнь упакована в чемодан.
Что чай вагонный в стакане толочь?
Колотится ложка о тонкий стакан.
Мелькает отпетый пейзаж за окном.
Глядишь и мечтаешь о мире ином.
Трясется вагон, сгущается ночь.
Никто человеку не хочет помочь.
*
Никто человеку не хочет помочь.
Чуть только сживешься - захочется прочь.
Во время иное, в иные места,
где небо прозрачно, и совесть чиста.
Ни облачка там и ни пятнышка - здесь.
Как будто ты ангел и светишься весь.
Но душу не вырвать из чёртовых лап.
Трясёшься в вагоне и слушаешь храп.
*
Трясёшься в вагоне и слушаешь храп.
Разносит билеты вагонный сатрап.
Конечная скоро. Пора брат, пора.
Ни духа, ни пуха тебе, ни пера.
Ни крыльев, что белого снега белей,
ни друга, которому скажешь "налей!".
Скелетами полон наследственный шкап.
Любая поездка - тюремный этап.
*
Любая поездка - тюремный этап.
Конвойный - что хворому - эскулап.
Свобода, как зуб, что болит по ночам.
идёшь поневоле к конвойным врачам.
Рот нужно открыть, но придётся заткнуть.
Конечная скоро. Кончается путь.
Сестра в кабинет приглашает зайти.
Этапы, этапы больного пути.
*
Этапы, этапы больного пути.
Дорога кончается, как ни крути.
Мелькают пустые, чужие дома,
на станции сходишь, как сходят с ума.
всё то, что чужое, враждебно - оно
расскажет о том, что тебе суждено.
Свети мне враждебное солнце, свети!
Ни мысли, ни чувства в пути не найти.
*
Ни мысли, ни чувства в пути не найти.
Ни мысли, ни чувства у нас не в чести.
Безмозглый, бесчувственный - се - человек,
бессмысленный взгляд из под сморщенных век.
Глядишь и не видишь, и ходишь едва.
Сказал бы, но путаются слова.
Прочёл, повторил, но запомнить не смог...
Лишь месяц острожный печален и строг.
*
Лишь месяц острожный печален и строг.
Иголка Кощеева спрятана в стог.
А надо, как в сказке, в утином яйце,
на дубе высоком в старинном ларце.
Мы люди из сказки с печальным лицом,
обижены с детства Небесным Отцом.
Звездою мерцает осмысленный Бог
в бессмысленном небе железных дорог.
*
В бессмысленном небе железных дорог
присутствует Бог, как печальный итог.
Как подпись на книге, седьмая печать,
прочесть её нужно, но страшно начать.
По рельсам железным на стыках гремят
колеса истории. Свиток измят.
Прекрасен наш мир, как его ни порочь.
Бездонное небо. Бессонная ночь.
***
Бездонное небо. Бессонная ночь.
Никто человеку не хочет помочь.
Трясёшься в вагоне и слушаешь храп.
Любая поездка - тюремный этап.
Этапы, этапы больного пути,
ни мысли, ни чувства в пути не найти.
Лишь месяц острожный, печален и строг,
в бессмысленном небе железных дорог.
Картина Любы Гурович (Обсуждать в ЖЖ)
Ересь
Когда золоченый, как хохломской самовар, архиерей
говорит мне о бедности и смиренье,
я не верю слуху. Я верю скорей
тому, что покажет зренье.
А он говорит:"Тебе лежать на столе!".
А он говорит: "Опомнись!", но я не внемлю.
Он говорит: "Наша Церковь стоит на земле!".
Да, и как всё на земле, постепенно уходит в землю.
Картина Любы Гурович (Обсуждать в ЖЖ)
***
Копнёшь землю лопатой - учуешь запах весны.
Солнышко светит. Люди влюблены и честны.
А если кто озлоблен и - страшно сказать - вороват,
то это - частное дело, как говорится - приват.
Набухают почки каштанов. Ростки пробивают слой
слежавшихся листьев, помнящих и снег прошлогодний, и зной.
Дневные воспоминания прорастают сквозь толщу снов.
Вспоминается самое худшее. Но этот сюжет не нов.
Солнышко светит. Это надо же так - с утра.
Где вы, туманы морские и пронизывающие ветра?
Жаль оставаться в холоде. Весенние дни пришли.
Копнешь землю лопатой. Учуешь запах земли.
Снимок Влада Соколовского (Обсуждать в ЖЖ)
Из «Апостола»
Любовь долготерпит и милосердствует,
хоть часто с ненавистью соседствует,
даже не в двух шагах, а в одном.
Не знает зависти, не знает гордости,
но все наши радости, все наши горести
переворачивает вверх дном.
И оказывается на поверку,
что жизнь прекраснее донышком кверху:
пятки к небу, к земле - голова.
И если захочется сложной рифмы нам
почитаем послание к Коринфянам -
стих четвёртый, тринадцатая глава.
Картина Валентина Иоппе (Обсуждать в ЖЖ)
***
Радуйся, Благодатная, ибо с тобою - Господь! -
вещает Марии Архангел - Радуйся, хоть
чашу скорби тебе придётся выпить до дна,
всё же - Господь с тобою, а значит - ты не одна.
И Мария радуется, ещё не зная, чему,
не каждый день Архангел бывает в её дому,
душа Марии для Господа настежь отворена:
ей говорят - возрадуйся! - и радуется она.
За книгой или за прялкой, за приготовленьем еды,
она ощущает радости нестираемые следы,
За шитьем, вышиванием и за стиркой белья,
за уборкой слухами наполненного жилья.
Картина Валентина Иоппе (Обсуждать в ЖЖ)
***
Яблоко, что упало на Исаака Ньютона,
было червивым. Оно раскололось и маленький белый червяк
пополз восвояси. Не издав ни крика, ни стона,
Ньютон под яблоней сидел, рассуждая так:
Что наша жизнь? Беспорядочное движенье.
Краток век беспутных Адамовых сыновей.
Нас, как это яблоко, тянет к земле притяженье.
Мы, как это яблоко, станем добычей червей.
Это особенно ясно, когда подойдешь к порогу
жизни земной, Создателя благословя.
Ведь что-то в мире должно оставаться Богу:
и это - душа человека, яблока и червя.
Яблоки созревают, и падают - чаще мимо
наших голов, и мысли в нас не будят они.
Философ сидит под яблоней, размышляя о судьбах мира.
Тянутся знойные августовские дни.
Картина Валентина Иоппе (Обсуждать в ЖЖ)
***
Этот город я видел во сне. Город видел меня в гробу,
как положено, в белых тапочках. К сожалению, я был жив,
а был бы хорош с венчиком из картона на лбу,
лежал бы тихо, руки крестом сложив.
Я бы видел город из гроба, и какой открывался бы вид
на лепнину, которая валится на тротуар,
вид на бороды старых атлантов, на груди кариатид,
на зимнюю бледность и блеклость, сменившую летний загар,
на крыши, где между антенн ободранные коты
лежат, поглядывая на откормленных голубей,
и ангел печально глядел бы на меня с высоты
берег да не уберег, был занят, ну хоть убей!
Но ангел-хранитель бессмертен, он на своем горбу
несёт все наши грехи, не имея иных забот.
Я иду по городу. Город видел меня в гробу.
Но пока не дождался. Ничего, пускай подождет.
Картина Валентина Иоппе (Обсуждать в ЖЖ)
Шут
В трагедиях Шут всегда сопровождал владык.
Веселил, конечно, но иногда - пугал.
Прыгал, звенел бубенчиками, издавал немыслимый крик,
кривлялся, крутился волчком, строить и жить помогал.
В целом, Шут жил неплохо. Не для него нищета.
Ангел ему не хранитель, и чёрт - не брат.
Гамлет стоит на кладбище, держит череп шута.
Говорит: «Бедный Йорик!» Но Йорик и в смерти богат.
Картина Валентина Иоппе (Обсуждать в ЖЖ)
***
Инквизиция просит граждан не ловить колдунов и ведьм,
не топтать их ногами, не рубить топорами, ведь
если власть над чумой и засухой отдаём колдунам,
говорить о Господней каре не приходится нам.
Ересь - тонкое дело, сложнее чем колдовство.
Без суда и следствия не понять ничего.
Дальше - дело за светской властью. Меч палача остёр.
Но лучше простая удавка или костер.
Потому что пролитие крови не красит нас, христиан,
причастившихся кровью из страшных Христовых ран.
Но народ не слушает - ловит красавиц и страшных старух,
лупят ногами, пока они не испустят дух,
поднимают на вилы, на шее затягивают жгут,
запирают в сараях, поливают смолой и жгут.
Что народу до следствия, до пыток, признаний в том,
что спала красавица с чёртом, который с рогами, хвостом,
копытом, трехпалой лапой, членом, как у осла,
с перечнем бед, которые красавица нам принесла.
Что народу до козней, которыми жид
оплетает верных, до того, как колдун ворожит?
Снимок Влада Соколовского/a> (Обсуждать в ЖЖ)
***
Всадник - тот же кентавр, особенно, если он - жокей.
Выиграл приз, поставил кубок на полку и всё - окей.
Спешится - и кентавр делится пополам,
и каждая половинка идёт по своим делам.
Нижняя в стойло, верхняя - в бар.
Через десять лет конь уже слишком стар.
А человек не то, чтобы молод, хоть мужчина в соку,
но кубки на полке его вгоняют в тоску.
И в тоске он ещё пять лет на диване лежит пластом.
Потом умирает. И что же будет потом?
Потом воедино сольются конь и человек.
И кентавра при встрече сразу узнает грек.
В оливковой роще кентавр даст ему урок
античной мудрости: философия - не порок.
Философия не порок, но кентавр не пророк.
Оливки зреют. Течёт прозрачный поток.
Козлоногий Пан играет на флейте, прислонясь к стволу.
Сатир сидит у кострища, вороша кочергой золу.
Снимок Андрея Саликова (Обсуждать в ЖЖ)
***
В этой жизни, непрочной и тленной,
только смерть Христова чиста.
Крест - хранитель всея Вселенной,
крест - церковная красота.
Слава - ангелам, язва - бесам,
ужас Голгофы, кара врагам,
непроходимым древесным лесом
кресты на дороге к райским вратам.
На каждом куполе, каждом шпиле,
на кладбищенской горькой земле,
при шторме или при полном штиле
крест, словно мачта на корабле.
Снимок Андрея Саликова (Обсуждать в ЖЖ)
***
Был ли он юношей с крыльями или просто светом?
Святое Евангелие умалчивает об этом.
Как бы то ни было, тут - Спасенья начало.
Всё равно - произнесено слово, или в сердце Девы звучало.
Потому что сердца и души имеют дар слуха.
И этот дар оживает в присутствии Духа.
Как бы то ни было, Мария за прялкой сидела,
потому что Деве негоже сидеть без всякого дела.
Как бы то ни было, светом наполнялась светлица.
Как бы то ни было, Деве сказано радоваться и веселиться.
А был ли ангел юношей с крыльями, или вспышкой света -
какое до этого дело жителям Назарета?
Картина Любы Гурович (Обсуждать в ЖЖ)
Соловей
Императору в правое ухо щёлкает механический соловей,
в левое ухо пускает трели ему соловей живой.
Почувствуй разницу, прислушайся, осоловей,
но мешает охрана и вой собаки сторожевой.
Император известен тем, что казнил пятерых сыновей,
последнего сам зарубил - ему не впервой.
Во дворце императора много механического добра,
придворные автоматы разливают зелёный чай.
Трещи, заводной соловушка из чистого серебра,
и ты, из перьев и клювика, тоже пой, не скучай.
о том, как в Китае упоительны вечера,
как милая смотрит искоса, невзначай.
К вечеру у императора появляется сильный жар,
кашель, озноб, лихоманка, падучая, корча, спазм.
Мало ли что случиться может от соловьиных чар.
Река Чей Мозг впадает в море Ма Разм.
Палач снимает голову с плеч, как со свечи нагар.
В воздухе носится пыль и вредоносный миазм.
Хорош заводной соловей, да и живой неплох.
Щёлкай себе до утра, щёлкай - и всех-то дел.
Но сломалась пружинка у заводного, а живой соловей издох,
поди, узнай теперь, кто кого перепел.
Император остался единственным из перечисленных трёх,
который не умер, а значит - напрасно болел.
Говорят, что пенье живого от сердца идёт,
а пение механического - из дурной головы.
Кто сказал, что от сердца - безусловно не идиот,
те, кто сказал, что из головы - тоже были правы.
Лучше жить не опасаясь ни, войны, ни забот,
как неизвестная птичка средь безымянной листвы.
И человеку лучше жить, не имея лица,
и в клетке грудной носить электромотор.
гнобить учёного, превозносить подлеца,
чтобы суставы щёлкали, как в пистолете затвор.
Сияет звезда на башне императорского дворца.
Автомат разливает чай и ласкает взор.
Картина Любы Гурович (Обсуждать в ЖЖ)
***
Ни самолетом по воздуху, ни поездом по земле,
ни при полуденном свете, ни в полуночной мгле.
Хочешь - птицей лети, или пешком иди.
Счастливого всем пути. КПП - впереди.
Тишина. Слышен только бой городских часов.
Выходить бесполезно. Всё заперто на засов.
Поезда отдыхают в депо. Самолеты в аэропорту.
Пограничник за жёлтой чертой. Не преступай черту.
Это такая чума. Смотри, не сойди с ума.
Была бы еда для тебя и для кошки твоей корма.
Эпоха нынче не та, чтоб держать голодным кота.
Холодильник полон. В голове - пустота.
Ни секретарь обкома, ни полоумный мент
не сделали с нами, что вирус сделал в один момент.
Ни соборный вечерний звон, ни базарный утренний гам.
Сидим, как будто бы связаны по рукам и ногам.
Потому-то, что жизнь дорога - вот и вся недолга,
страх вышел из берегов. Надо ввести в берега.
Маски на лицах - что кляпом замкнуты рты.
Главный закон - не преступай черты.
Там, за жёлтой чертой, хлеб чёрствый и чай спитой,
там человек страдает куриною слепотой,
там старый советский сексот грешную душу пасёт
там теля двух маток сосёт, но это его не спасёт.
Картина Любы Гурович (Обсуждать в ЖЖ)
***
Просто нечего делать - сиди и кури,
или книгу читай от зари до зари,
перерыв на обед: крепкий чай, бутерброд,
у настенных часов завершился завод.
Где-то ключ затерялся. Искать недосуг.
Август-друг, как резиновый мячик упруг.
Ты был тоже подвижен, упруг - до поры,
ты легко обходился без летней жары,
без весенней травы, без осенней листвы,
был в долгах и трудах - не поднять головы.
И кружилась от счастья твоя голова,
шевеление мысли почуяв едва.
Просто нечего делать. Часы не идут.
Ключ потерян давно. Что поделаешь тут?
Перетряхивать ящики страшно - найдёшь,
что-то тёмное, злое, чего ты не ждёшь.
Чай заварен. От чёрен и горек. И хлеб
тоже чёрен, как греческий скорбный Эреб.
Да и память - туда же. Со временем ты
больше мёртвых встречаешь среди пустоты,
но они сторонятся. И сам ты не рад.
Хоть и должен бы всех их обнять - всех подряд,
пригласить на часок, расспросить как дела,
как живётся им там, куда жизнь привела.
Снимок Елены Тахтамышевой (Обсуждать в ЖЖ)
***
Как желторотый птенец обрастает перьями,
новорожденная вера обрастает поверьями,
приметами и обычаями, которые тут
и нас, и веру нашу переживут.
Апостолы ходят с яблоками и виноградом.
Христос со святой водой незримо шагает рядом.
Святые разводят трудолюбивых пчел.
Я забыл, в каком Евангелии все это прочел.
Зосима с Савватием машут кадилом у улья.
Иосиф сколачивает табуреты и стулья.
Павел латает палатку. Петр тащит рыбацкую сеть.
Кому быть убитым мечом, кому на кресте висеть.
Потому что труден путь от альфы и до омеги.
Где Господь не в помощь, там спасут обереги.
От порчи, от сглаза и прочего колдовства,
Шумит над головою августовская листва.
Снимок Елены Тахтамышевой (Обсуждать в ЖЖ)
Категории: Библиотека, Поэзия