Преемником Мухаммада Баба Самаси по Ходжаган стал Сейид Амир Кулал, родившийся в селении Сухар в окрестностях Бухары, в семье, предки которой имели благородное происхождение (титул Сейид к своему имени обычно прибавляют потомки Пророка). Сейид Амир, как и другие Мастера Ходжаган, владел мирской профессией - он был гончаром, что и отразилось в его прозвище: «кулал» означает «горшечник».
Как утверждают источники, Амир Кулал был рослым мужчиной мощного сложения и выдающейся физической силы. До пятнадцатилетнего возраста он занимался народной борьбой – кураш, добившись на этом поприще заметных успехов, так что посмотреть на его поединки приезжали люди издалека. Всёе, о чём мечтал юноша - стать лучшим среди борцов.
Поединок борцов кураш, рисунок 19-го века
Всё это, однако, изменилось в одночасье, когда на одном из поединков произошла встреча Амира Кулала с его будущим суфийским наставником – Мухаммадом Баба Самаси, который в тот день неожиданно появился на борцовском майдане. Борьба, как и другие виды азартных состязаний, считалась в то время достаточно грубым развлечением для простолюдинов, и желание суфийского шейха посетить состязание борцов вызвало разговоры среди его последователей. В ответ на недовольство учеников Баба Самаси сказал: «На этом поприще есть муж, благодаря внутренней силе которого многие обретут истинный путь».
История лишний раз подтверждает то, что суфийские Мастера не набирают своих учеников. Они их выбирают.
Как повествует далее предание, во время выступления Амира Кулала его взгляд встретился со взглядом Мастера, и между двумя душами произошел безмолвный диалог, после чего Баба Самаси поднялся и, не говоря ни слова, покинул ристалище.
На следующий день Амир Кулал явился к Учителю, попросив разрешения стать его учеником. Как оказалось, Баба ожидал юношу и принял как сына. С того дня Амир оставил борьбу и больше никогда не участвовал в состязаниях. Более двадцати лет он провел в служении Учителю, дважды в неделю - во вторник и четверг - преодолевая расстояние в 25 километров между Самасом и Сухаром, чтобы быть в собрании его последователей.
В одном из дервишеских манускриптов Сейиду Амиру Кулалу предписывается авторство следующей притчи, описывающей вхождение ученика в сообщество последователей суфийского Мастера (история приводится по книге Идриса Шаха «Сказки дервишей» и называется «Хозяин и гости»):
Учитель подобен хозяину дома. Те, кто пытаются изучать Путь - его гости. Эти люди никогда прежде не бывали в домах и плохо представляют себе, что это такое. Но, как бы то ни было, дом есть дом. Когда гости входят в дом и видят место, предназначенное для сидения, они спрашивают, что это такое. Им отвечают: "Это место, где сидят". Гости усаживаются на стулья, не вполне, однако, понимая назначение стульев. Хозяин развлекает гостей, а они продолжают задавать вопросы, подчас неуместные; но хозяин, как гостеприимный человек, не ставит им это в упрек. Например, гости хотят знать, где и когда они будут есть. Они никак не могут взять в толк, что никто не будет обделен вниманием, что кроме хозяина в доме есть и другие люди, которые в этот момент готовят еду, что есть другая комната, где их рассадят и подадут им угощение.
Не видя ни еды, ни того, как ее готовят, гости смущаются; возможно даже, они испытывают сомнения, да и, вообще, чувствуют себя неловко. Добрый хозяин, понимающий состояние своих гостей, должен будет успокоить их, чтобы ничто не помешало им в назначенный час насладиться трапезой. Среди гостей есть люди более сообразительные, которые скорее своих товарищей уловят связь вещей в доме. Они могут дать этим последним надлежащие разъяснения. Между тем хозяин отвечает на вопросы гостей, в соответствии со способностями каждого воспринимать дом как действующее единство.
Самого по себе наличия дома еще недостаточно: дом должен быть приготавливаем к приему гостей, и присутствие хозяина в нем необходимо. Кто-то должен добросовестно выполнять роль хозяина для того, чтобы гостящие в доме чувствовали себя непринужденно - ведь хозяин несет за них ответственность. Сначала многие не понимают, что они гости - или, скорее, им неизвестно само понятие "гость" - то есть, им неясно, что от них в этой роли требуется и что это им может дать.
Опытный гость, который уже кое-что знает о домах и гостеприимстве, в конце концов раскрепощается и благодаря этому лучше начинает понимать, что такое дом, и каковы многие стороны жизни в нем. Пока же гость только пытается постичь сущность дома и запомнить правила поведения, его внимание слишком поглощено этими вещами, чтобы он мог замечать, скажем, красоту, ценность или назначение мебели.
Данная притча, среди прочих вещей, имеет целью указать, в форме образной аналогии, на взаимосвязь между членами суфийской группы, а также показать, как каждый ее участник может дополнить других. Она также показывает, насколько важно вначале разрешить некоторые внутренние препятствия, прежде чем ученик сможет извлечь пользу из усилий группы.
Как считается, где бы ни была записана эта история, ученик, прочитав ее, должен сразу же читать следующий на ней рассказ.
*****
Повествуют, что как-то раз Сейид Амир со своими сподвижниками отправился посетить могилу одного великого святого. Пройдя часть пути, паломники наткнулись на льва, который преградил им путь и не собирался уходить. Сподвижники Амира испугались, однако сам Мастер не проявил никаких признаков страха. Он подошел ко льву и, взяв его за гриву, увел с дороги, оставив в степи. Когда сподвижники проходили, они увидели, что лев опустил голову, как человек, выказывающий почтение. Сподвижники спросили у Сейида Амира, как он смог заставить животное подчиниться, на что тот ответил:
«Тому, кто испытывает благоговейный страх перед Господом, и только перед Ним, ни одна душа не может причинить вреда. Напротив, все будут чтить его. Тот же, кто не благоговеет страхом Господним, будет бояться всего на свете».
Другое известное высказывание Амира Кулала звучит так:
«Действие должно быть основано на знании, а знание – на действии».
Рассказывают, что однажды, когда Сейид Амир был в Самасе у Мухаммада Баба, несколько человек поссорились и устроили потасовку, в результате которой одному из них выбили зуб. Вначале спорщики хотели взять с виновного выкуп за зуб, как было принято, но потом решили обратиться к Сейиду Самаси за тем, чтобы он их рассудил.
Выслушав их, Баба велел спорщикам принести выбитый зуб, отдал его Амиру Кулалу и сказал ему: «Дитя мое, сделай так, чтобы мир был восстановлен».
Амир, взяв зуб, приставил его на место и, попросив помощи у Всевышнего, прочитал молитву. К великому изумлению всех присутствующих, зуб прирос. Как утверждает далее предание, мир между спорящими был восстановлен, и они захотели стать учениками Сейида Амира.
Амиру Кулалу принадлежат слова:
«У старейшин тариката был такой обычай: все, что является достоинством, они видели в других, а не в себе и все, что является недостатком, видели у себя. А в наше время все наоборот».
***
Отдельный ряд запоминающихся историй об Амире Кулале связан с его ролью в воспитании величайшего суфийского Мастера, Ходжи Бахауддина Накшбанда, еще в младенчестве вверенного в попечение Амиру его собственным Учителем, Мухаммадом Баба Самаси.
Следует отметить, что среди последователей традиционных суфийских орденов можно было выделить три вида саликов - искателей истины. Первую составляли соискатели, которых Учитель допускал к общей подготовке. Они делали зикр, посещали групповые встречи - сухбат и участвовали в разного рода служении, например, в строительстве теккий или полевых работах. У Мастера могло быть от двадцати до нескольких сотен саликов. Ко второй категории относились хадины, служители, обучавшиеся Учителем индивидуально. Третью категорию оставляли халифа, личные представители Мастера. Они проходили особую подготовку, нередко под руководством более чем одного Учителя, и по окончании ее, по решению своих наставников, могли обучать других.
То, что Сейид Амир всегда особым образом относился к Бахауддину Накшбанду, вызывало ревность у других учеников. Один из них пожаловался Амиру на то, что Бахауддин произносил зикр про себя, тогда как все остальные ученики делали это вслух, на что Учитель ответил: «Вы не разумеете того, что разумеет мой сын Бахауддин. То, как следует поступать, он знает от Бога. Я ему не указ».
В другой истории, рассказанной самим Бахауддином, Сейид Амир преподал ему урок смирения:
"Однажды я впал в экстатическое состояние. Я снял с себя всю одежду и укутался в овечью шкуру. С голыми ногами и головой, я стал бродить по пустыне. Я все бродил и бродил, и мои ноги были исколоты бесчисленными колючками. Вдруг я почувствовал, что должен незамедлительно отправиться к Амиру Кулалу. Когда я вошел в дом, Амир спросил: "Кто там?"
Стоявшие вокруг сказали: "Бахауддин, о Учитель".
"Вышвырните его вон".
Они взяли меня под руки и вынесли за дверь, захлопнув ее перед самым моим носом. Во мне вспыхнула ярость, и моя душа жаждала отмщения. Но мне на помощь пришла благодать Божья, и я сказал: "Это унижение служит способом, которым можно прийти ко Всемогущему. Это должно быть так, и не может быть иначе".
С этими словами я положил свою голову перед дверью дома Амира. Всю ночь я не отходил от двери. Когда наступило утро, Сейид вышел из дома, чтобы пойти на молитву, и задел ногой мою голову. Увидев меня распростертым, он протянул руку и поднял меня. Затем он привел меня в дом и вынул колючки из моих ног, ласково разговаривая со мной. Потом он снял свой собственный кафтан и надел его на меня, сказав: "Сын мой, только ты достоин носить этот кафтан".
Картина этого момента никогда не покидает меня. Я вижу себя и своего шейха вместе. Каждый раз, когда я выхожу из дома, я смотрю на порог, но я еще ни разу не видел дервиша, положившего голову на землю. Нет больше учеников: все они стали шейхами".
Когда Амир Кулал счел своего лучшего ученика готовым к тому, чтобы учить других, он сказал, что завет, который дал ему Баба Самаси, был исполнен: «Сын мой, я отдал тебе все, что было в моей груди. Птенец высижен и вышел из скорлупы. Тот, кому нужна помощь, должен просто обратиться к тебе. Через тебя все человечество получит благословение».
***
Сейид Амир Кулал прожил около 90 лет и умер в родном селении Сухар, в 11 км от Бухары, в 1370 году. Над его могилой не было возведено каких-либо сооружений, только в 19-м веке рядом была построена мечеть. В советское время место было заброшено, а мечеть полностью разрушена. Уже во время независимости Узбекистана по личной инициативе президента Ислама Каримова место погребения было идентифицировано, на прилежащей территории создан мемориальный комплекс, и память о великом святом, наконец-то, возвращена людям.
Мавзолей Сейида Амира Кулала, построенный в 2008 году
Снимок Нины Ассалам (Обсуждение в ЖЖ)
Категории: Основные разделы, Суфизм