(Джон Беннет, цикл поздних (1970-1974) лекций; перевод Андрея Коклина)
"Оглядываясь назад, я осознаю, что мало что из себя представлял бы без Гурджиева и в основном именно благодаря его совершенно экстраординарному поиску и жертвам получили свой шанс как я сам, так и другие. Не всё конечно пришло от него, но даже самой возможностью использовать найденное мной я во многом обязан ему. Это вовсе не означает, что он не совершал ошибок или что он нашёл наилучший способ, как помочь людям в наше время. Но безусловно он был пионером необычайного мужества — можно даже смело сказать — он пытался делать такие вещи, которые люди никогда не делали до него, причём делал это в гораздо более трудных жизненных обстоятельствах, чем те, в которых мы находимся сейчас. Именно благодаря его готовности подвергнуть себя крайним опасностям и страданию такого рода, которое нам трудно даже представить себе, многие вещи открылись для нас. Но совершенно глупо, конечно, думать о нём как о ком-то непогрешимом. Даже совершенный человек несвободен от ошибок. И чем дальше мы заходим, тем больше ловушек….” (Джон Беннет)
ЧАСТЬ Первая
Смерть Читать дальше »
Когда-то я была степным духом. Свободным: не обремененным тяжестью, болью, кровью, границами кожи и страданиями ограничений. Мне было весело жить. Пыль и ветер были моей плотью. Стремление и яростная сила - моими мыслями. Бурное движение - моей целью. Кувыркаясь в бескрайних просторах ковыля, под пронзительным солнцем, я жонглировала шарами перекати-поля, не уставая и не задумываясь о смыслах или бессмысленности своего бытия. Стрекот саранчи был моим музыкальным инструментом, а вой ветра - моим голосом. Дыхание моё было ровным и сильным: начиналось на одном краю равнины, а заканчивалось на другом, прокатываясь мощным гулким выдохом, напитывая ритмами степное пространство. Своей плотью я рисовала пылкие закаты и нежные рассветы, устраивала огненные вспышки сухой обесцвеченной травы к зениту лета и давала жизнь робкой зелени в начале весны. 
Я здесь буду опираться на то, о чем уже написала в трех статьях («Пушкинские цитаты в поэме о великом инквизиторе», «Церковь и Государство» и ««Братья Карамазовы» как роман о счастливом браке»). Те вещи, которые там я прописывала подробно, проводя текстуальный и контекстный анализ, здесь я буду только упоминать для того, чтобы пойти дальше в интерпретации этой поэмы. И я бы повторила здесь некоторую очевидную истину, которая, к удивлению моему, оказалась не вполне очевидна, когда я говорила о ней применительно к «Дневнику писателя»: адекватно замыслу Достоевского интерпретировать «Великого инквизитора» возможно только в контексте всего романа.
Дата крещения Ольги с давних пор выделена историками в отдельную проблему древнерусской истории, по которой к настоящему времени имеется солидная историография. Острота научной полемики вызвана противоречивыми показаниями главных источников. Согласно «Повести временных лет» Ольга крестилась в 6463/955 г. Иаков Мних в «Похвале Владимиру» называет тот же год, беря за точку отсчета дату Ольгиной смерти: «по святом же крещении си блаженная княгыня Олга живе лет 15… и успе месяца июля в 11 день в лето 6477 [969 г.]». У Константина Багрянородного («О церемониях») приемы посольства «Эльги Росены» помечены только днями месяца и недели, без указания года: 9 сентября («в четвертый день недели»; по современному счету дней недели — среда, так как в Византии первым днем недели считалось воскресенье) и 18 октября (воскресенье). В период самостоятельного правления Константина VII (945–959 гг.) такое сочетание чисел месяца и дней недели приходилось на 946 и 957 гг. Наконец, другой современник, так называемый Продолжатель Регинона Прюмского, сообщает, что Ольга была крещена при наследнике Константина VII, императоре Романе II (конец 959–963 гг.). 
Принято считать, что духовный прогресс Искателя целиком и полностью зависит от нескольких факторов. Прежде всего, от личного усердия ученика - от того насколько серьезно он подходит к Занятиям, насколько тотален и искренен в Работе над собой, своим нафсом, подавленными энергиями и пр. Без достаточной степени усилий нельзя добиться успеха ни в каком деле, не только на суфийском пути - это, полагаю, аксиома. Вряд ли стоит вступать на этот Путь без сильного желания изменить себя, без желания дойти до конца и постичь Истину, иначе есть все шансы оказаться не здесь и не там - не сможем полнокровно прожить обычную человеческую жизнь с её радостями и невзгодами и не сможем достичь серьезных результатов на пути внутреннего поиска - нет ничего хуже, чем разорванность между землей и небесами. 
После того, как Гурджиев дал новое упражнение, он показал группе гравюру, изображающую семь восточных танцовщиков с головными уборами, похожими на гигантские сферические шапки, увенчанные антеннами — танцовщики ритмично бьют в свои тамбурины и дуют в похожие на дудки трубы, под руководством лидера группы, держащего в руке что-то вроде флажка.