"Теряю над собой контроль," -
Лодка морю говорила.
Море отвечало: "Я с тобой.
Управимся мы и одной моею силой".
И всей водой и ветрами шальными
Накрывало море лодку волной
И становилось с ней целым - единым! Читать дальше »
Друзья, Лариса Миллер серьезно больна.
Семейный бюджет на нуле.
Будем благодарны за поддержку
Борис Альтшулер
РЕКВИЗИТЫ:
Карта Сбербанка VISA:
4276 3800 7633 4320
Миллер Ларисе Емельяновне
Яндекс-деньги. Счет:
410011827940765
PayPal address:
larmiller1940@gmail.com
Джебран Халиль Джебран (авторский перевод Игоря Сивака)
Около двенадцати лет назад в Паблик Гарденз, в Бостоне, я видел воробья, кормившего своего слепого собрата. По обыкновению я часто ходил туда. Я покупал четверть фунта или пол фунта обогащённой пшеницы, которую сирийцы готовили для того, чтобы кормить голубей и воробьёв. Однажды, когда птицы собрались вокруг меня на кормёжку, я заметил одного воробья, который каждый раз улетал со своим зёрнышком, вместо того, чтобы проглотить его и ждать следующего, как делали все остальные. Я стал наблюдать за ним. Он отлетел примерно на тридцать футов в траву к сидевшему там другому воробушку. Ждущий воробей поднимал свою головку – с невидящими глазами, - и мой воробей клал зёрнышко в его клювик и летел обратно за следующим. Осторожно, мало-помалу я стал двигаться, пока не оказался в пределах четырёх или пяти футов возле сидящей птицы. Сидящий воробей был так же велик, как и мой – а тот был довольно упитанным. И он был взрослым – с развитыми крыльями. Я подождал, пока они все не улетели. Зрячий воробей приблизился к слепому и подтолкнул его в плечо, словно слегка коснувшись локтём, и они поднялись в воздух вместе с остальными. Они держались чрезвычайно близко друг к дружке. Это было самым волнующим из всего, что я видел среди животных. Читать дальше »
Часть 1.
Говоря о теории творчества Достоевского, невозможно избежать вопроса о его способе типизации, о том, как он сам его видит и чем обосновывает. И здесь нагляднее будет говорить не об одном Достоевском, но о нем в сопоставлении с писателем, воплощающим в своем творчестве как бы общее движение и общие принципы литературы этой эпохи, писателем, достаточно огромным, чтобы определить собой русло основного потока литературы и культуры, - Л.Н. Толстым. Читать дальше »
Я могла бы начать эту статью очень по-разному. Заявленная тема настолько широка, что предполагает возможность выдвижения на первый план самых разных – и очень насущных для христиан сегодня – вопросов. Но после доклада Андреа Симончини[1] для меня предельно кратко сформулировалось существо того, что я хотела здесь сказать. Оказалось, что я хотела бы повторить то, что уже много раз произносилось на протяжении существования христианства, но все время забывалось: лучше нам претерпевать любые гонения, чем стать для кого-то гонителем. Так вот – то, что мы, христиане, называем секулярностью и считаем своим врагом, - есть то, что позволяет нам избежать роли гонителей. Потому что мы доказали на протяжении двухтысячелетней истории христианства, что практически мгновенно, как только мы перестаем быть гонимыми – мы становимся гонителями. Читать дальше »
У экранизации и интерпретации не просто разные задачи – они и обращаются к разной аудитории. Экранизация предлагается в каком-то смысле «вместо» книги, представляет собой облегченный вариант книги для тех, кто, возможно, ее никогда не прочтет; режиссер здесь выполняет просветительскую роль, обращается как знающий к незнающим, как высший к низшим. Интерпретация есть истолкование – и потому обращена в первую очередь к собеседнику, к равному, читавшему текст и имеющему опыт его самостоятельного восприятия. Читать дальше »
Категории: Библиотека, Искусство