На свете найдется немного людей, к чьим склонностям и задаткам Лахесис* проявила такое же равнодушие, какое она обнаружила по отношению к судьбе Марка Аврелия. Человек, мечтавший об уединении в сельской тиши, был брошен на шумный Олимп римского престола; государь, воздвигнувший на Капитолии статую своей любимой богини — Доброты, должен был царствовать, не выпуская из рук меча; философ, презиравший свою бренную плоть и молившийся в душе Единому Богу, был вынужден разделить посмертный позор предыдущих цезарей — обожествление. Он носил императорский пурпур как власяницу, с твердостью аскета, но без надежды сменить ее на белые шелковые одеяния в царстве небесном. Он не бросил ни одного проклятия гибнущему миру, над которым был вознесен так высоко как будто только затем, чтобы лучше видеть его разрушение; не оттолкнул ни одного человека из толпы, дергавшей края его плаща с требованием разделить ее безумства, суеверия и похоть. Лишь в часы ночных бдений ему было дано отвратить взор от золота, оружия, крови, от зрелища чужого ничтожества и людских страданий, чтобы поднять его к небу или опустить в рукопись Эпиктета.
*Лахесис — одна из трех мойр, богинь судьбы в греческой мифологии; она определяла участь человека. Читать дальше »
Категории:История, Основные разделы
По мнению Эрнеста Резерфорда, физика была наукой наук, так как изучала всеобъемлющие проблемы, а остальные естественные науки изучали лишь частные случаи, детали. Когда Резерфорд и Фредерик Содди опубликовали теорию радиоактивности, многие ученые, не разобравшись в сути работы, выступили с нападками на нее. Резерфорд резко реагировал на такие замечания, а Фредерику Содди (который, кстати, был химиком!) написал, что авторы этих статей «проклятые дураки, которые, я думаю, некогда были химиками». Тут он спохватился и добавил: «Простите, Вы тут ни при чем». А затем продолжал свое письмо в прежнем духе. 