Светлячок
Как-то раз один совершенно замечательный Светлячок вдруг проснулся. И вспомнил, какие глупые сны ему снились. А так как эти глупые и какие-то неприятные сны ему надоели, то он задумался, а чем бы заняться. Чем вообще занимаются порядочные светлячки, когда не спят?
Все что осталось от старых снов — воспоминание про одно-единственное самое-самое важное и нужное желание. Ну а так как все желания исполняются, то и это исполнилось. А так как это было одно-единственное, самое-самое, то и исполнилось оно очень быстро.
И встретил этот замечательный Светлячок Себя. Только, так как желание было из старых снов, то и встретил он Себя такого, каким был в этих снах. А так как тот, встреченный Другой, был совершенно замечательный, то Светлячок себя не узнал. И влюбился с первого взгляда. А еще ему было немного грустно, потому что они с его новым Другом говорили будто на разных языках. А каждое слово Другого напоминало Светлячку его старые сны.
Но ведь он помнил, что сны — это просто сны, а так как Светлячок был очень искренним и честно хотел хоть кому-нибуь светить, ну хотя бы для того, чтобы было с кем делиться своей непонятно откуда бравшейся радостью, то он решил объяснить своему замечательному Другу, что светить гораздо лучше, чем смотреть сны. А может ему было просто любопытно откуда берется этот свет и куда он девается. А может он просто боялся что свет может погаснуть также внезапно, как и зажегся, и старался получше все разузнать, чтобы самому его включать, когда нужно? А может он посмотрел на Солнце, и подумал, что если уж светить, так по полной.
Так или иначе, упорный и настойчивый Светлячок пытался все узнать изо всех сил читая, и слушая, и веря. Ему казалось, все очень просто, нужно только быстро понять и как можно лучше объяснить Другу. Сначала читать было очень сложно, потому что язык, на котором Светлячок еще совсем недавно умело разговаривал стал каким-то тяжелым и неповоротливым. Но Светлячок очень старался. Он изо всех сил читал и изо всех сил объяснял. И только чувствовал, что слабеет. То ли он, то ли свет.
А тот Другой... Он очень верил Светлячку. Но ведь он всегда смотрел свои сны. Он был очень честный и искренний, а еще упорный и настойчивый. И с любовью боролся за каждый свой сон.
А так как они оба были настоящими, то и делали все всерьез. И каждый раз, когда кто-то из них пытался что-то объяснить другому, вкладывая в это все свои силы и всю свою любовь, то их слова становились все сильнее и сильнее, и каждый из них все больше верил в то, что говорил.
Так родился новый сон.
А когда и этот сон вдруг закончился (ведь рано или поздно заканчивается любой сон), то оказалось, что каждый из них боролся с собой, один — с будущим, другой — с прошлым. Только Светлячок этого не понимал, он оказался как обычно один на поле своей смешной великой битвы, весь в ссадинах и синяках, изрядно побитый, с кучей заноз из споров, да осколков разговоров. А еще с искринкой чего-то забытого, но очень настоящего. Эта искринка была как посоленная ранка, которая не позволяла забыть о том, о чем... Светлячок и сам этого не помнил.
Да и чувствовал он себя как-то иначе. Будто и не Светлячок он вовсе. Вот только кто? Он смотрел на себя в зеркало и думал, что похож на Червячка, который грызет листик. Или на листик, который грызет червячок? Приходили друзья и говорили глупости, приходили враги и рассказывали сказки. И все говорили и говорили, и слова становились все длиннее. Они сплетали старые занозы, за которые цеплялась паутина, набиваясь грязью и пожухлыми листьями, будто обволакивая и убаюкивая. И только изредка по ночам все кровоточила и кровоточила соленая ранка
А потом как-то раз кто-то без слов и даже почти не заходя станцевал танец. Совсем странный танец без ритма и словно в шуме без звуков. И Червячок вдруг вспомнил. А ранка осветила весь ворох паутины. И Червячку вдруг стало очень больно, и очень страшно, и очень стыдно, и так тяжело, будто совсем.
И так как он не знал что с этим делать, то просто попытался продолжить танец. И будто чуть-чуть полегчало. Потом становилось опять тяжело или очень тяжело, но если он успевал вспомнить, то танцевал. А если забывал, то танцевал, когда вспоминал. Легче вроде бы не становилось, но и тяжесть словно стала другой.
А потом в гости заглянула Птица. Червячок был с ней давно знаком, но помня, какой он тяжелый, боялся даже думать о ней. Она улыбалась и Червячок старался изо всех сил стать легче. А когда забывал, что нужно становиться легче — просто смотрел на нее и слушал
А потом, когда вроде все было уютно и спокойно, и Червячок танцевал что-то свое в ванной, тихонько мурлыча под легкий шум душа, он вдруг обнаружил, что куда-то исчезла вся его одежда. Он испугался, попытался ее найти, но не смог. Он почувствовал себя совершенно беззащитным, но удивительно счастливым. И тогда обрадовался, вспомнив, что толкователи снов говорят, что это к лучшему. То ли от страха, то ли от радости, то ли еще по какой причине отыскалась-таки привычная косынка.
Но Червячок почувствовал себя другим. Он перестал ощущать себя тем маленьким червячком, которым чувствовал себя очень долго, но все еще очень боялся узнать, что уже вырос. Потому что, а вдруг он узнает и загордится и от этого станет еще тяжелее и меньше чем был? А еще старая косынка стала какой-то очень неудобной, но и новую достать не удавалось...
Как-то раз он тихонечко танцевал и думал, что если он теперь не Червячок, то кто? и что теперь делать с косынкой? И вдруг вспомнил свое самое сильное желание того времени, когда был Червячком. И в этот момент встретил Себя.
...Тот Другой был таким невероятно красивым, что они с первого взгляда полюбили друг друга
Червячок
Однажды на рассвете Червячок долго смотрел на Гору. Она была такая красивая и сильная, и мудрая, что ему очень захотелось стать похожим на нее. А так, как он не знал, как это сделать, то просто кушал много и вкусно, а еще таскал бревна, чтобы стать сильным. А когда, почувствовал, что стал сильным, то встретил Слона.
Слон был таким большим и радостным, что Червячок сразу влюбился в него, а чуть позже подумал, что если он большой и толстый и немного неповоротливый, а еще сильный, то может быть он тоже теперь Слон.
Эта мысль его почему-то обрадовала, и тогда откуда-то появилась странная Птица (она всегда появлялась неожиданно) и рассказала Слону, что каждый в своей жизни должен высидеть Яйцо. Слон возразил, что он для этого не приспособлен, что он не знает, откуда берутся яйца, но Птица сказала, что у него УЖЕ есть Яйцо и предложила Слону оглянуться.
И он увидел! Совсем рядом в уютной ямке лежал вроде бы камень, вот только был он как живой, словно светящийся и теплый. Слон долго смотрел, а когда обернулся, чтобы спросить у Птицы, что же делать с Яйцом, то Птицы рядом не оказалось.
Слон уже не помнил этого толком. Не помнил и почему согласился. Он тогда очень бережно обнял Яйцо, отвлекшись от своих повседневных дел.
Первое время, он жил ощущением, что ему это зачем-то нужно, хотя толком не понимал зачем. И каждое утро просыпался с ощущением того, что делает что-то важное. Но ничего важного не происходило. Потом он жил ожиданием, того, что вот, завтра он проснется, и наконец поймет, что же это такое, самое-самое важное... Потом он жил ожиданием Птицы. Потом он понял, что Птица уже не вернется. И ждать больше нечего.
Тогда он решил встать и уйти. Он и раньше отходил от Яйца, чтобы поесть или попить. То ли Птица успела рассказать ему об ему, то ли это знание откуда-то взялось само, но он был уверен, что Яйцу не вредит, если не отходить надолго.
Раньше Слон всегда возвращался.
В этот раз все было иначе. Перед Слоном вдруг промелькнули все те бесконечные дни, которые он провел, высиживая Яйцо. Он чуть отошел от него. Посмотрел. Яйцо очень напоминало камень.
И Слон вспомнил бурю. Когда-то давно, еще когда он жил ощущением чего-то важного, что вот-вот должно произойти, к нему пришел его Друг. Друг или неДруг. Слон и сейчас толком не понимал. Они вместе тогда сходили к ручью напиться. И там, разговаривая о чем-то, Слон вдруг со всей отчетливостью понял, что сейчас не время отходить от Яйца. Он вдруг испугался так, как не боялся никогда раньше. И сказав Другу или неДругу, что ему пора, со всех ног побежал к Яйцу.
Пока он бежал поднялась буря. Ветер напоминал ураган. Вокруг было темно и пыльно. И было непонятно где Яйцо. Слон бежал и бежал к нему. И все никак не мог добежать. Он не знал, сколько прошло времени. Минуты, часы, дни, а может быть годы. Ему казалось, он сошел с ума и бредит. Но рано или поздно все заканчивается. Когда Слон очнулся, то нашел себя привычно бережно высиживающим Яйцо.
Он несколько дней не отходил от Яйца ни на шаг. Потом стал отбегать к ручью, чтобы напиться, потому что рассудил, что если не пить, то он умрет. И Яйцу от этого точно не будет пользы. Потом начал потихонечку есть.
Слон подумал, что именно в это время и начал ждать Птицу. Что-то изменилось, то ли в нем, то ли в Яйце в ту бурю. Он еще раз посмотрел на Яйцо и вдруг подумал, что именно тогда в первый раз оно показалось ему камнем. Он все это время рассказывал себе, что не опоздал, что Яйцо еще живо, но на самом деле боялся, что в ту бурю отошел слишком надолго. Что не успел. Что самое худшее уже произошло.
И сейчас Слон смотрел на Яйцо, которое напоминало камень, и думал о том, зачем себя обманывать. Возможно, Птица в самом начале подшутила над ним и усадила на камень, поэтому и не возвращалась. А может быть он действительно тогда, в бурю, не успел. А может не слоновье это дело высиживать яйца... Возможно, все это время он жил иллюзией. А на самом деле, есть просто камень и сумасшедший Слон, который поверил в то, что камень живой.
Так или иначе, но ждать дальше не имело смысла. Слон пошел к ручью. Сначала долго пил, иногда пожевывая травку. Потом просто сидел и смотрел на то, как течет вода, и будто сам тек вместе с ней. Мысли текли все медленнее и в какой-то момент Слон вдруг понял, что вот это Яйцо, которое так напоминало камень, было смыслом его жизни в течение долгих-долгих дней, а может быть лет... Что что бы он ни делал, где бы ни был, он всегда возвращался к Яйцу.
А сейчас, решив уйти, Слон почувствовал себя предателем. Он попытался понять можно ли предать камень, которому все равно. Но если это было Яйцо?.. Слон опять запутался в своих мыслях и побрел обратно, думая о том, что и это уже было тысячи раз. Что это ему только казалось, что в этот раз все иначе. Что уже миллион раз он хотел уйти от своего камня и каждый раз возвращался, надеясь, что это Яйцо.
…Камень светился в лучах заходящего Солнца. Слон нежно потрогал его хоботом. Камень был горячий. Слон присмотрелся. Камень светился изнутри. Слон долго-долго смотрел на него.
Солнце село. Камень продолжал светиться. Слон продолжал смотреть. И где-то крутилась мысль, о том, что он не знает, что на самом деле происходит, то ли он сошел с ума, то ли его камень — действительно живое Яйцо.
А за этой мыслью пришел сон. Во сне Слон был маленьким и весело летел то ли со своей Мамой, то ли с Птицей к восходящему Солнцу. Мама рассказывала ему сказку о Слоне, высиживающем Яйцо. Слоненок смеялся и говорил, что никогда не сможет усидеть на месте. Потому что все слоны идут к Солнцу. А Птица смеялась, и говорила, что в жизни все бывает по-разному.
…А утром Слон проснулся. Напился воды из ручья. Бережно взял свой Камень, живой и легкий будто пушинка, и отправился к Солнцу.
Слоненок
Слоненок давно давно шел. Ему казалось, что так было всегда. Всю жизнь. Когда-то он видел сон о Слоне высиживающем Яйцо и о Птице. И ему тоже захотелось куда-нибудь идти.
Он шел туда, где встает Солнце. Знакомился, общался, дружил и шел дальше.
Сначала было очень грустно, потому что каждый раз, подружившись не хотелось расставаться. Чуть позже Слоненок понял, что грусть расставания заканчивается. А друзья остаются. Так жизнь устроена.
Казалось, что смысл жизни стал дорогой. Или дорога стала смыслом?
Иногда он забывал, что надо идти и останавливался, стараясь жить, как положено cлонам, оглядывался по сторонам и думал. Но чаще — шел. Ему было очень одиноко, и он почему-то решил, что там, куда он идет, он найдет свой Дом. Ну хотя бы потому, что проще идти куда-то, к кому-то. И очень надеялся, что встретит других слонов, а может быть того самого-самого важного в жизни Слона..
Встретит и… Дальше он не разрешал себе мечтать. Потому что кто ж знает, что будет дальше. Но где-то глубоко внутри надеялся на то, что дальше они пойдут вместе.
Дорога была все интереснее. А Слоненок чувствовал себя все более одиноким. Он все меньше понимал тех, кто живет в привычном ритме от обеда до обеда.
А когда стало совсем-совсем одиноко, то он стал рассказывать обо всем Дороге. Он не знал как это получилось, но в какой-то момент вдруг понял, что Она отвечает. Он не хотел этого никому говорить, ведь как расскажешь, что вот задал вопрос, а указатель на дороге показал на ответ. Или встречный путник, рассмеявшись, рассказал нужную сказку. Видимо тогда, он по-настоящему полюбил Дорогу.
Слоненок шел все веселее и быстрее. У него вдруг появилось ощущение, что он идет туда, куда и нужно идти. Словно теперь вся Дорога стала указателем, направляя его в нужную сторону. А внутри его что-то тихо пело о счастье.
Иногда он думал о том, кто же он и зачем он нужен. И тогда он привычно чувствовал себя слоном. Толстым, неповоротливым, как тот, который в посудной лавке. А когда закрывал глаза, то вдруг оказывался на соседней ветке. Тогда он в тайне мечтал, что он — Птица. Слону не положено думать, что он птица. Он смущался и гнал от себя эти мысли. А когда утром оказывался на соседней ветке — твердил себе, что это случайность.
Он подозрительно смотрел на свои уши. Уши как уши. Может чуть больше, чем должны быть у приличного слона. Когда он так думал, то уши смущательно краснели. Вспоминался мультик про Дамбо.
Но уши Слоненка помогали все слышать, но не летать.
А как-то на рассвете взлетев, он подумал, что стал Дракончиком. Ну вот если представить слона с крыльями, то что-то типа дракона и получается. Эта мысль пугала. Потому что те драконы о которых он читал, выдыхали огонь. И еще он думал, что драконы злые. Но когда думал внимательно, оказывалось что он знал и тех, которые были добрыми. И тихо надеялся, что если он все-таки Дракон, то самый-самый добрый и веселый. Ну или хотя бы просто добрый и веселый. И очень дружелюбный. И вообще замечательный, ну хотя бы потому, что он многое замечал.
Но он боялся проверить. Потому что тогда надо было узнать, что он – Дракон. А вдруг он тогда извергнет пламя и случайно сожжет что-то хорошее?
Когда он так думал, то боялся летать. Ему казалось, что если он взлетит, то выпустит огонь. А ведь все что нужно — воздух, вода и еда — все было. Зачем еще что-то? Но когда он взлетал сердце пело. Радости было столько, что знакомые говорили, что так нельзя, так не бывает, а потом вдруг тоже начинали радоваться.
А он смущался. И как маленький воздушный шарик взлетал от смущения.
Он почти не летал днем, а ночью ооочень старался не взлететь случайно. И чувствовал себя несчастным. Он боялся случайно кого-то обжечь своим дыханием. И запрещал себе летать. Ему казалось, что пламя вырывается, когда он сердится. И поэтому изо всех сил делал вид, что он не Дракон. Но это было очень сложно. Слишком много усилий на то, чтобы сдерживаться. Зачем? Он думал, чтобы не навредить кому-то. И запрещал себе летать. Ему казалось, что это способ.
Он думал, что можно попытаться стать кем-то другим, научиться чему-то и быть… Кем? Все что у него получалось — быть несчастным Драконом. Который все-равно извергал пламя. От отчаяния и тоски.
И тогда плюнув на все важные и нужные мысли, на все узнанное и неузнанное, он рассердился и подумал, что больше не хочет запрещать себе летать. Что в мире не так много драконов. И может каждый дракон зачем-то нужен. Может Бог любит драконов, хотя бы потому что они редки.
А когда он совсем рассердилcя, то рядом оказалась Птица. Он так удивился, что сразу забыл и о злости и о страхе. И почувствовал себя уютно и защищено. И тихо-тихо понадеялся, что если она прилетела, то может, он и ей зачем-то нужен. Он хотел сказать ей что-то ласковое и вдруг тихо запел. А может это она запела, а он попытался повторить? А еще ему было очень любопытно, знает ли она, что она — Птица. Ведь он не всегда думал, что он — Дракон.
А когда он запел, то вдруг начал слышать. Разные голоса рассказывали разные сказки и истории. Были голоса добрые и голоса злые. Мудрые и хитрые. Разные. Они учили, советовали, спрашивали, осуждали, рассказывали, воспитывали. Ему очень хотелось учиться... И он слушал. И старался найти, услышать, понять самый важный, самый нужный голос. Казалось, что он забыл. Самое важное и самое простое. А как-то на рассвете вдруг понял что тихо но настойчиво ему говорила Птица.
Неважно кто ты и откуда пришел. Важно, кто ты сейчас. Важно ползти, идти, бежать, лететь туда, куда зовет сердце. Важно делать то, что умеешь, так как умеешь. Сейчас. Всем не угодишь. Ты можешь наступить на горло собственной песне в угоду кому-то, но для чего? Главное слышать и понимать себя. Остальное приложится.
Это звучало так ярко и так настойчиво, что Дракончик поверил. Почти поверил что нужно слушать себя. Потому что больше всего ему хотелось слушать Птицу.
Дракон
Дракон валялся на поле.
Боя.
Везде, куда хватало взгляда была пустыня. Он попытался вспомнить, как вдохнул пламя. И никак не мог понять, было ли это пламя его, или просто все вокруг горело. Вдохнул и столько сколько мог не выдыхал. Так делала знакомая Птица. Он не знал, как это у нее получается. И не умел так.
Но что еще было делать.
А после — летал в каком-то безумном полете, ослепленный то ли любовью, то ли болью, то ли ложью, пытаясь отчаяно понять откуда взялось пламя, в надежде, что все как-то образуется. А в какой-то момент просто опустился на Землю.
Без сил.
Пламя выжгло почти все внутри, он чувствовал себя совершенно больным. Сквозная рана гноилась. А когда стало совсем плохо, его нашла Птица. Она сидела возле него и настойчиво повторяла: «Дыши, все уже позади. Пожалуйста, дыши».
И он выдохнул.
Он так этого боялся, боялся все вокруг сжечь, но вокруг итак была пустыня, а пламя не вырвалось. Он долго-долго плакал. А Птица тихо плакала рядом с ним. Их слезы Небо превратило в снег.
«Снег — это всегда к миру», — прошептала Птица. Нежно клюнула в головушку, тихо вспорхнула и исчезла, пожелав доброго пути и пообещав, что будет часто прилетать, пока не убедится, что он здоров.
...Он встал и привычно побрел. Летать не хотелось. Жить тоже вобщем несильно хотелось. А вот привычка идти осталась. «Хоть что-то осталось привычного», — грустно вздохнул Дракон.
И выдохнул огонь.
Смешно, раньше бы это его испугало, сейчас — успокоило. Он столько времени надеялся, что не стал драконом, столько времени сопротивлялся, что когда, наконец увидел, что выдыхает пламя, успокоился.
И ожил.
Он присел и задумался. Небо нежно посыпАло открытую рану снегом, убаюкивая и успокаивая все внутри. Он сидел и думал о том, что наверное где-то далеко-далеко живет Дракон, которому также грустно и одиноко. И еще думал о том, что если Птица права, а она почему-то всегда права, то где-то там… где-то где?.. обязательно есть сказочный лес, в котором он встретит тех, на кого похож, и они будут ему рады...
Сказочный лес...
Эта мысль немного согревала. Мечты унесли его куда-то вдаль, на гору над морем, а после — к сказочному водопаду, там было еще что-то про озеро и про быструю реку и про тепло домашнего очага и про ласковый свет знакомой звезды…
Он устало распахнул крылья и полетел.
Сил было непривычно мало. Дракон прокладывал маршрут до ближайшего родника. А там сворачивался клубочком и мирно засыпал. Во сне он видел Птицу, которая ласково рассказывала о том, какое оно, его счастье. А еще тихо-тихо шептала что для того, чтобы жить, нужно быть собой.
Он пытался спорить, что стал собой — настоящим драконом, а Птица смеялась, и говорила, что он стал собой, потому что не испугался, а принял, понял и полюбил своего Дракона. Ему очень хотелось спросить, о чем это она, но он проснулся.
Тихо-тихо всхлипнул и взлетел.
…С вершины Горы Птица ласково смотрела на красивую раненую Птицу, которая медленно танцевала, выздоравливая в лучах восходящего Солнца.
Птица
Птица сидела на ветке и думала. Она почему-то вспоминала встреченного когда-то Перекатиполе. Тогда она решила, что он слишком странный, чтобы что-то ему рассказывать. И просто попросила у Ветра, чтобы тот унес этот взбалмошный шар из которого в разные стороны торчали шипы и иголки туда, на Поле, где каждый встречает свою Истину.
Она тогда и не надеялась, что из этого выйдет что-то путное, но ведь мы никогда не знаем, что из чего и когда получается.
А сейчас, когда Ветер сказал «иди и смотри», она рассмеялась его указу и расправив крылья доверилась.
Завороженная полетом.
Она давно не летала так. В бурю. Просто давно не было подходящей бури, когда можно во всю расправить крылья, доверившись Ветру. Просто давно не было такого Ветра.
Но и Птицы такой Ветер давно не встречал.
Издалека казалось, что в поле был пожар. А на самом деле тот же Ветер который так бережно нес Птицу здесь вверху, там внизу катил огромный огненный шар, будто играясь и балуясь, а на самом деле требуя чего-то совершенно конкретного и внятного.
Когда-то Птица видела это во сне. Она точно помнила, что та сказка звучала как поющий бамбук, но не знала, как это и о чем.
А сейчас, вспомнив тот звук, Птица закрыла глаза и каждой клеточкой чувствуя Ветер, впервые в жизни запела оду радости Ему.
Похоже, что именно этого и ждала Буря, вторя Птице всей своей сутью.
Горящий шар вспыхнул ярче и Птица каким-то внутренним чутьем угадала в нем то Перекатиполе, с которым встретилась когда-то давно. И тем же странным незнакомым ей доселе взглядом увидела в нем и храбрость и радость жизни и любовь. И удивительную силу. Птица хотела броситься на помощь, но Ветер рванул сильнее. И звук ее голоса усилился.
И словно вторя, Природа ответила ливнем.
Шипы и иголки вспыхнули и исчезли, а Ветер сбил пламя. И пока Огонь и Вода танцевали одним им известный танец узнавания, изнутри Шара навстречу Птице потянулся удивительно красивый и нежный росток, все быстрее и быстрее, все мощнее и мощнее, все сильнее и сильнее.
Вверх.
Ветер бросил Птицу в Шар, но она лишь рассмеялась, потому что теперь доверяла Ему. И ее смех яркой песней отозвался в самой глубине роста. Теперь и новый Росток пел вместе с Птицей древнюю песню.
Радости.
Промелькнула мысль о том, что бамбук запел. Только теперь Птица знала, о чем и о ком на самом деле была та старая сказка.
...Буря утихла, вдохнув песню, а Ветер, наполнившись ею, свернулся клубочком отдохнуть. И Птица разрешила себе открыть глаза, мирно усаживаясь на ветку Нового Дерева.
Вот и пришло время строить гнездо. Здесь будет уютно и защищенно. Здесь всегда будут вода и еда, отсюда видно встающее Солнце и слышен звук урчащего Родника. Сюда обязательно найдет дорогу тот, кого Птица ждала все эти долгие-долгие годы. Ветер позаботится об этом. Потихонечку сюда будут приходить и те, кого Птица раньше искала сама. Приходить, чтобы утолить жажду и рассказать свою Сказку. И отправиться дальше в свой Путь, доверившись Жизни.
Снимок Валерия Аллина (обсуждение в ЖЖ)
Категории: Библиотека, Детское развитие, Книги, Основные разделы, Сказки и притчи
Странный и интересный мир — и в сказках, и в голове у автора. С трудом принимаю многое, но пойду хвалить. Есть самое, на мой, главное — собственный голос.
Она так видит 🙂