Джебран Халиль Джебран (перевод Игоря Сивака)
Аль Мустафа молчал, он смотрел вдаль на холмы и на широкие просторы, и борьбою полнилось его безмолвие.
И он сказал:
«Друзья мои и спутники, пожалейте народ, который богат верованиями, но беден религией.
Пожалейте народ, который носит одежду, которую не ткёт, ест хлеб, который не жнёт, пьёт вино, которое струится не из-под его точила.
Пожалейте народ, который провозглашает героем тирана, и считает доблестным помпезного завоевателя.
Пожалейте народ, который презирает страсть в своих снах, и покоряется при пробуждении.
Пожалейте народ, который не поднимает голоса, кроме как на похоронах, не гордится, кроме как среди руин, и восстаёт только тогда, когда его шея оказывается между мечом и колодой.
Пожалейте народ, чей государственный деятель — лиса, чей философ — мошенник, и чьё искусство — искусство наложения заплат и подражания.
Пожалейте народ, который приветствует своего нового правителя звуками труб и прогоняет его гиканьем, затем лишь, чтобы следующего вновь приветствовать трубами.
Пожалейте народ, чьи мудрецы онемели от своих лет, и чьи силачи ещё в колыбели.
Пожалейте народ, разделённый на осколки, каждый из которых мнит себя нацией».
"И один из них заговорил и сказал: «Учитель, жизнь жестоко обошлась с нашими надеждами и стремлениями. Наши сердца измучены, и мы не понимаем. Молю тебя, утешь нас, открой нам смысл наших печалей».
И его сердце забилось в сострадании, и он ответил: «Жизнь старше, нежели всё живущее; также как красота была крылата, прежде чем на земле родилось прекрасное, и также как истина была истиной, прежде чем была выражена словами.
Жизнь поёт в нашем безмолвии, и грезит в нашей дрёме. Даже когда мы повержены и истощены, Жизнь полна и восседает на престоле. И когда мы рыдаем, Жизнь улыбается дню, и свободна, даже когда мы волочим цепи.
Часто мы даём Жизни горькие имена, но лишь когда мы сами полны горечью и мраком. И мы считаем её пустой и бесполезной, но лишь когда душа отправляется блуждать в пустынных местах, и сердце одурманено чрезмерной заботой о себе.
Жизнь глубока и высока, и устремлена вдаль; и хотя даже ваше широчайшее представление едва ли может достичь её ступней, всё же она рядом; и хотя лишь дыхание вашего дыхания достигает её сердца, грусть вашей грусти отражается на её лице, и эхо вашего тишайшего крика становится весной и осенью в её груди.
И Жизнь сокрыта и незрима, также как сокрыто и незримо ваше большее «я». Но когда Она говорит, все ветра становятся словами; и когда говорит она снова, улыбки на ваших устах и слёзы в ваших очах также обращаются в слова. Когда она поёт, глухие внемлют и замирают, а когда она шествует, слепые зрят и изумляются, и следуют за ней в удивлении и восхищении.
И он замолк, и безбрежная тишина объяла людей, и в безмолвии звучала неслышимая песнь, и они были утешены в своём одиночестве и жажде".
И спустя некоторое время один из учеников спросил его, говоря: «Учитель, поговори с нами о бытии. Что это значит — быть?»
И Альмустафа долго смотрел на него с любовью. И он встал, и немного отошёл от них; затем, возвратясь, сказал: «В этом Саду лежат мои отец и мать, погребённые руками живущих; и в этом Саду лежат, сокрытые, семена прошедшего года, принесённые сюда на крыльях ветра. И тысячи раз будут похоронены здесь мои отец и мать, и тысячи раз будет ветер предавать земле семя; и значит тысячи лет так же, как сейчас, вы и я, и эти цветы вместе будем собираться в этом Саду, и мы пребудем, любя жизнь, и мы пребудем, мечтая о пространстве, и мы пребудем, восставая навстречу солнцу.
Но сейчас, сегодня быть означает быть мудрым, однако не чужим для глупца; быть сильным, но не для погибели слабого; играть с малыми детьми, но не как отцы, а как товарищи по забавам, желающие научиться их играм.
Быть простым и бесхитростным со стариками и старухами, и сидеть с ними в тени древних дубов, хотя вы сами всё ещё шествуете с Весной.
Искать поэта, хоть он и может обитать за семью реками, и пребывать в мире в его присутствии, ничего не желая, ничего не подвергая сомнению, и без вопросов на устах.
Знать, что святой и грешник — близнецы-братья, чей отец — Милосердный Царь, и что один был рождён за мгновение до другого, и по этой причине мы считаем его наследником престола.
Подчиняться Красоте, даже когда она ведёт вас к краю пропасти; и, хотя она крылата, а вы бескрылы, даже когда она последует за край, идти за ней, ибо там, где нет Красоты, нет ничего.
Быть садом без стен, виноградником без сторожа, сокровищницей, всегда распахнутой для прохожих.
Быть ограбленным, преданным, обманутым, да, сбитым с толку и введённым в заблуждение и после осмеянным, и со всем этим смотреть вниз с высоты своей большей сущности и улыбаться, зная, что в ваш сад придёт весна, чтобы танцевать с листьями, и осень, чтобы доспел виноград; зная, что если хотя бы одно ваше окно открыто на восток, вы никогда не будете пусты; зная, что все те, кто кажутся обидчиками и разбойниками, мошенниками и обманщиками — ваши братья в нужде, и что вы сами, быть может, являетесь ими всеми в глазах благословенных жителей того Невидимого Града, который пребывает над этим городом.
А сейчас, и для вас, чьи руки создают и наполняют всё то, что насущно для удобства наших дней и ночей -
Быть — это быть ткачом со зрячими пальцами, строителем, внимательным к свету и пространству; быть пахарем и чувствовать, что с каждым высеваемым зёрнышком вы прячете сокровище; быть рыбаком и охотником, жалеющими рыбу и зверя, и ещё более сострадающими голоду и нужде человека.
И, прежде всего, я скажу так: я хотел бы видеть вас, всех и каждого, соучастником в стремлении любого человека, ибо только так вы можете надеяться достичь своих собственных благих целей.
Мои товарищи и возлюбленные, будьте отважными и непокорными; будьте всеобъемлющими, а не ограниченными; и до моего и вашего последнего часа будьте, поистине, вашей более великой сущностью».
И он замолчал, и глубокое уныние охватило девятерых, и их сердца отвернулись от него, ибо они не поняли его слов.
Картины Ирины Азаренковой (Обсуждение в ЖЖ)
Категории: Библиотека, Нью-эйдж, Основные разделы, Тексты
Глубоко…