Князь П.А. Вяземский вспоминал, что во времена императора Павла Петровича молодые проказники сговорились проезжать часто через петербургские заставы и записываться там самыми причудливыми и смешными именами и фамилиями. Этот именной маскарад обратил внимание начальства. Приказано было задержать первого, кто подаст повод к подозрению в подобной шутке. Два дня после такого распоряжения проезжает через заставу почтенный муж, государственный контролёр Балтазар Балтазарович Кампенгаузен и речисто, во всеуслышание, провозглашает имя и звание своё. «Не кстати вздумали вы шутить,— сказал ему караульный,— знаем вашу братию; извольте-ка здесь посидеть, и мы отправим вас к г-ну коменданту». Что и было сделано.
***
Полтора десятка лет спустя подобная же шутка вошла в летописи Царскосельского лицея.
Однажды юный лицеист Александр Сергеевич Пушкин задумал удрать в Петербург погулять.
Он отправился к гувернеру Трико, посвятил его в свой замысел, но тот ответил отказом, добавив, что будет внимательно следить за воспитанником.
Пушкин махнул на это рукой и, захватив Кюхельбекера, все-таки отправился в столицу. За ними последовал и бдительный Трико. Но на его беду два весёлых товарища придумали способ, как избавиться от докучного надзирателя.
Первым к заставе подъезжает Александр Сергеевич.
— Фамилия? — спрашивает заставный.
— Александр Однако! — отвечает поэт.
Заставный записывает фамилию и пропускает едущего. За Пушкиным подкатывает Кюхельбекер.
— Фамилия? — следует опять вопрос.
— Григорий Двако!
Заставный с сомнением качает головой, но все же записывает и пропускает.
Подъезжает, наконец, гувернер.
— Ваша фамилия? — окликает его сторож.
—Трико.
— Ну, врёшь, — теряет терпение заставный, — здесь что-то недоброе! Один за другим — Одна-ко, Два-ко, Три-ко!
Шалишь, брат, ступай в караулку!
Бедняга Трико просидел целые сутки под арестом, а Пушкин славно покутил со своим товарищем.