(Мухаммад Сулейман; перевод Сергея А. Волкова)
Ещё одной навязчивой идеей для людей на духовном пути являются сны. Почти неизбежно когда вы начнете очищать своё сердце каждодневным Зикром, вы будете видеть более ясные и более значимые сны; в некоторый момент вы даже можете видеть сны наяву и испытывать определенные видения. Зачастую эти сны являются своеобразной ловушкой для ищущих, ещё до того как они достигли какого-то реального прогресса, в результате человек начинает придавать слишком много значения толкованию снов. Читать дальше »
«Смелость и мужество - не одно и то же, поэтому мужественные бывают смелыми, однако не все смелые мужественны, ведь смелость возникает у людей и от мастерства, и от страсти и неистовства, как и сила, мужество же - от природы и воспитания души» (Платон "Диалоги")
Его называли «солнечным юношей», для которого жизнь была «радостью вопреки всему» и который однако каждый час, каждую минуту ощущал рядом свою смерть.
Как гласит традиция, братья родились в греческих Фессалониках (то есть, Салониках, которые неграмотные пока ещё славяне прозвали Солунь – потому и братья стали у нас Солунскими). Старший, Михаил, (будущий Мефодий) сделает внушительную военно-административную карьеру – но потом по неясным причинам пострижётся в монахи. Младший, Константин, (будущий Кирилл) с детства имел склонность к книжному знанию и уединению. С уединением, впрочем, получалось плохо – несмотря на рано принятый сан, его не отпускали из Константинополя, где Философ (почётное прозвище Константина) преподавал и одерживал блестящие победы в диспутах. 
Из книг Идриса Шаха я впервые узнал о разнице между застывшей богословской наукой и живым учением суфизма. Тема эта в книгах Шаха повторялась многократно. При этом богословие в книгах не представлялось каким-то жупелом. Не то, чтобы богословы и законники были в принципе "плохими", "глупыми" или "злыми". Проблема была в их ограниченности. В большинстве случаев это характеризовалось тем, что свои суждения они строили на толкованях Корана, хадисов и других богословских авторитетов, чьи суждения, в свою очередь, также восходили к тем же источникам. Таким образом, для богословов авторитетом могло служить только то, что прямо или опосредованно содержалось в определенной письменной или устной традиции и было "правильно" истолковано ими или такими же, как они. Все, что выходило за рамки этой традиции и правоверных интерпретаций, легко могло оказаться, по мнению богословов, неточным, неверным, еретическим, вредным, а то и преступным. Ну и, соответственно, имело шанс быть подвергнутым сомнению, не одобренным, осужденным, репрессированным или уничтоженным. Конечно, в их поведении была логика: они боролись за чистоту веры Ислама.
«Да, конечно, господа насмешники, настоящих христиан ещё ужасно мало (хотя они и есть). Но почем вы знаете, сколько именно надо их, чтоб не умирал идеал Христианства в народе, а с ним и великая надежда его?» - напишет Ф.М. Достоевский в «Дневнике писателя за 1880» (Гл. 3, главка 3; 26, 164).