(Уильям Паттерсон; перевод Андрея Коклина)
Лишь только Гурджиев умер, суфии сразу провозгласили, что он был "одним из них". Заявляя об этом как в явной форме, так и утверждая, что само принесённое им учение являлось на самом деле лишь некой замаскированной формой суфизма. Конечно, подобные параллели между суфизмом и имеющим уходящие в глубокую античность корни учением Четвёртого Пути легко можно отследить. Например, это танцы, музыка и, возможно, некоторые практики. Также как ни у кого из читавших первые две серии гурджиевского Легомонизма, Всё & Вся, не возникает сомнений по поводу близкого знакомства автора с ними, равно как и его уважения к Магомету, исламу и суфизму. Но делает ли всё это самого Гурджиева суфием?
Гурджиев — христианин. Но не современного разлива. Современное христианство он как раз часто высмеивал. По его словам, Православие по крайней мере сохранило в себе что-то, тогда как римский католицизм выродился полностью. Он настаивал, что Иисус Христос был не единственным божественным посланником на эту планету — что, конечно, само уже исключает буквальное следование Символу Веры. Однако, даже в поверхностном взгляде на его жизнь, само его 'христианство' представляется настолько очевидным, что даже вызывает удивление возникающее сомнение в этом. Гурджиев был крещённым христианином, он получил образование и воспитывался русскими православными священниками и также, по его собственной просьбе, обряд отпевания после его смерти проводился в русской православной церкви в Париже русским священником.
ГУРДЖИЕВСКОЕ ВИДЕНИЕ ХРИСТИАНСТВА
Через четыре месяца после того, как ему удалось наконец открыть свой Институт Гармонического Развития Человека, он заявил: "Программа Института, сила Института, цель Института, возможности Института могут быть выражены всего в нескольких словах: Институт может помочь человеку стать способным быть христианином". Он продолжил далее: "Христианство говорит нам о том, что надо любить всех. Но это невозможно. И в то же время, совершенно верно, что любить необходимо. Но сначала надо стать способным к этому, лишь потом человек сможет любить. К сожалению, со временем, современные христиане приняли и усвоили лишь вторую половину — любить — потеряв при этом из виду первое — религию [обретения способности делать], которая должна предшествовать этому".
Далее он добавил: "Половина мира является христианской, другая половина относится к другим религиям. Хотя для меня, как разумного человека, это не имеет никакого значения — они точно такие же, как и христиане. Поэтому можно сказать, что весь мир является христианским, разница лишь в названии. И христианский он далеко не один год, а уже тысячи лет. Христиане были в нём задолго до пришествия христианства".
Последнее утверждение хорошо согласуется с тем, что П.Д. Успенский говорил о словах Гурджиева, сказанных в России за семь лет до этого. Когда его спросили о происхождении Четвёртого Пути, Гурджиев сказал, что для того, чтобы понять, что подразумевается под термином 'христианство', необходимо было бы "говорить много и долго". Добавив при этом: " Но ради тех, кто уже знает, я скажу, что это, если угодно, эзотерическое христианство".
И позже Успенский приводит ещё следующие слова Гурджиева:
"Многим людям покажется странным, если я скажу, что доисторический Египет был христианским за много тысяч лет до рождения Христа. Иными словами, его религия состояла из тех же принципов и идей, которые составляют подлинное христианство. . . . Христианская церковь, христианская форма поклонения не изобретена отцами церкви, а заимствована в готовом виде из Египта, но только не из того Египта, который мы знаем, а из того, который нам неизвестен. Этот Египет находился на том же самом месте, что и известный нам, но существовал гораздо раньше."
Что обычно не понимается, хотя ключи к этому есть в "Поисках", в "Рассказах Вельзевула своему внуку" и "Встречах с замечательными людьми", это то, что Гурджиев отыскал учение Четвёртого Пути именно в Египте и Эфиопии (Абиссинии). Это было его первое путешествие. Второй задачей его было уже заново открыть, собрать и переформулировать элементы оригинального пре-исторического христианского учения — существовавшего в Египте более чем за 3,000 лет до Р.Х. — которое со временем двинулось на север с Пифагором и в Центральную Азию.
ПРЕДВЗЯТОСТЬ БЕННЕТТА
Одним из адвокатов точки зрения того, что гурджиевское учение основывалось на суфизме, был Дж.Г. Беннетт. В своём "Пути к новому миру", во всех других отношениях интересном исследовании Гурджиева и его учения, Беннетт явно упускает из виду значение и первичность этой связи с Египтом, переоценивая и всячески подчёркивая роль Центральной Азии. Хотя и он также пишет:
"Мы знаем, что Восточная Церковь располагает замечательными духовными упражнениями, некоторым из которых Гурджиев учил своих учеников. Он ссылался на своё путешествие в Абиссинию с профессором Скридловым. В Абиссинии Гурджиев провел три месяца, после того как обнаружил в Египте указания на важность коптской традиции. Под конец его жизни, я неоднократно слышал, как Гурджиев говорил об Абиссинии, называя её даже своим 'вторым домом', куда ему хотелось бы уехать в старости, чтобы закончить там свои дни. Он также упоминал то особое знание христианских первоисточников, сохранившееся в Коптской Церкви, которое было утрачено православной и католической ветвями христианства.
В целом, подобно всей той путанице, которая возникла вокруг Работы после смерти Гурджиева, также и сама Работа во многом привнесла эту путаницу в себя. Характерный пример — недавнее новое издание "Поисков" Успенского уже показывает нам на обложке суфия в тюрбане. И это вполне сопоставимо с обложками новых изданий собственных гурджиевских книг, изображающих либо арабские письмена, либо персидские ковры. Было ли это намеренным или нет, но такой явный отказ от истоков гурджиевского Четвёртого Пути, особенно сейчас, с выходящим на первый план историческим столкновением между иудео-христианством и исламом, должен быть исправлен, чтобы избежать ложных ассоциаций, способных причинить серьёзный вред гурджиевскому учению.
Таким образом, вместе с пониманием того, что Гурджиев является настоящим христианином и что Четвёртый Путь представляет собой уходящее корнями в праисторический Египет древнее знание — а следовательно, явившееся изначальным источником для всех последующих учений — давайте взглянем с этой точки зрения на связь Гурджиева с исламом и суфизмом.
ГУРДЖИЕВСКОЕ БРАТСТВО
В "Вестнике грядущего добра" Гурджиев говорит о неком 'братстве' — это слово он намеренно взял в кавычки, видимо, чтобы показать, что это нечто большее чем просто братство в обычном понимании — которое существует в самом сердце Центральной Азии. Позже он ссылается на него также как на "некий дервишский монастырь", в котором он провёл два года, изучая восточный гипнотизм. Поскольку, как он говорит, "я предвидел определённые возможные изменения в условиях обычного существования [ с его слов и книги Ф.Петерса — "может произойти мировая катастрофа, если 'мудрость' Востока и 'энергия' Запада своевременно не интегрируются и не гармонизируются" ] и я поэтому решил поведать о своих намерениях 'братству', с тем, чтобы гарантировать определённым образом их будущее сотрудничество". Он упоминает, что по этому поводу были довольно длительные дискуссии по взаимным обязательствам, "которые с моей стороны касались главным образом моих будущих религиозных и моральных действий, а с их стороны относились к руководству, в строгом соответствии с указанными мною средствами, внутренним миром тех людей, которых я буду вверять им".
То есть, мы видим здесь, что Гурджиев пришёл на Запад не в качестве ученика или студента от Востока. Напротив, именно он даёт представителям Востока руководство по обучению своих студентов — "в соответствии с указанными мною средствами". Интересно, что в комментарии переводчика к английскому изданию "Встреч с замечательными людьми" написано следующее: "Гурджиев был мастером … настоящей инкарнацией знания" (что звучит хорошо, конечно, хотя к сожалению, о нём сейчас редко говорят именно как о мастере, а чаще характеризуют просто как "мистика и философа")
Безусловно, Гурджиев был хорошо знаком как с исламом, так и с суфиями. После своего пребывания в Египте, он проявил чудеса маскировки и "сумел пробраться в Мекку и Медину, недоступные христианам (но все мои усилия были тщетны, я не узнал ничего существенного)". А позже они вместе с профессором Скридловым, маскировались, соответственно, один — под прямого потомка Магомета, Сеида, а второй — под персидского дервиша, чтобы исследовать Кафиристан (а если бы Гурджиев вдруг действительно стал суфием, зачем бы нужна была вся эта маскировка?) Несомненно, Гурджиев питает глубокое уважение к дервишам, например, когда пишет о них в Первой Серии: "С уничтожением в Турции этого «дервишизма» там уничтожатся совершенно также и последние те искорки, которые, как сохранившиеся в пепле огоньки, когда-нибудь могли бы опять разжечь очаг возможностей, на которые рассчитывал и на которые надеялся святой Магомет". Также лестно отзывается он и об основателе ислама, называя его "надежды-полным-святым-Магометом", и о самом исламе, как "четвёртой великой религии". Со временем, однако, чистая суть этой религии загрязнилась и была разбавлена из-за смешивания её с "чем-то из фантастической теории вавилонских дуалистов", вместе с "обещаниями блаженства пресловутого 'рая', существующего где-то 'в другом мире'". Он отмечает, что ислам "с самого своего начала раскололся на две школы 'суннитов' и 'шиитов'", и что "из-за частых столкновений их взаимная психическая ненависть друг к другу сейчас уже трансформировалась полностью в органическую ненависть". И он также предупреждал по этому поводу: "Существа некоторых европейских сообществ за последние столетия внесли большой вклад в это подстрекательство … для того, чтобы их взаимная враждебность возрастала, поскольку, если они когда-либо смогут объединится, то вскоре может настать конец для этих европейских сообществ".
Если одно какое-то братство и стоит надо всеми остальными для Гурджиева, это несомненно Мировое Братство. "Среди адептов этого монастыря были бывшие христиане, иудеи, магометане, буддисты, ламаисты и даже один шаманист. Все были объединены Богом Истиной".
Это Мировое Братство и есть гурджиевское братство.
(Источник: "Gurdjieff, Suffism & Mohammed" // article by William Patrick Patterson, The Gurdjieff Journal, vol. 31, 2010 )
Категории: Библиотека, Нью-эйдж, Основные разделы, Тексты