Был вечер пятницы. Как обычно, написание рассказа было оставлено на последний вечер. Темой должна была быть "Луна". В этом было что-то родное и волнующее, сам не знаю почему, и поэтому особенно трудно было писать. Я лёг на диван отдохнуть и расслабиться в надежде, что сюжет придет сам собой. Наверное, я слегка задремал, потому что в сознаниии начали мелькать какие-то смутные образы, связанные с Луной. В них было что-то до странности знакомое, как будто я вспоминал нечто, что знал когда-то, но почему-то забыл; нечто, как бы запрятанное или замурованное где-то глубоко внутри меня самого. Внезапно я проснулся, как от толчка. Я вспомнил.
Эта летняя ночь была особенно тёплой. Мой день рождения закончился, гости давно разъехались, в доме все уже спали. Мне не спалось, и я решил прогуляться. Одевшись, я вышел крадучись, чтобы никого не разбудить, придержал входную дверь, чтобы она не хлопнула, и вышел в сад. Сразу за воротами начинался лес и, закрыв ворота своим ключом, я тихонько побрел по тропинке. Было совсем светло, светила полная луна. Запахи леса были давно знакомыми, но от этого не менее волнующими. Безошибочно я вышел на нашу любимую полянку, которую мы называли "созерцательной". Я сел на "свой" пенек и стал смотреть на Луну.
Тихо зашелестела одежда и серебристая женская фигура села передо мной. Это была Она, Луна, и почему-то совсем не удивляло, что при этом она же сияла высоко в небесах. Мы смотрели друг на друга в молчании, потом она спросила: "Ну и сколько же тебе исполнилось?" - "Как будто сама не знаешь", - ухмыльнулся я. Она вздохнула и сказала тихо: "Уже скоро". Тут я решил воспользоваться случаем и задал вопрос: "Ну а что будет потом?". Она засмеялась своим серебристым смехом и кратко ответила: "Съем". - "Что это значит? - продолжал допытываться я. - Ответь, пожалуйста. Ведь мы с тобой как-никак родственники, раз я родился под твоим знаком. Прошу тебя, ответь". - "Ну ладно, - вздохнула она. - Пусть это будет тебе подарком от меня на день рождения. Смотри". Она наклонилась совсем близко, и я ощутил её поцелуй на своем лбу, где-то между бровями.
Внезапно все изменилось вокруг. Свет Луны усилился как будто в сотни раз, она заиграла всеми цветами радуги и мириады тонких лучей протянулись от неё к Земле. Я взглянул на Землю как бы сверху и увидел, что каждое живое существо связано тонким лучиком с Луной. Эти лучи казались совсем тонкими, почти неосязаемыми, но тем не менее очень крепкими. Каждый луч не оканчивался на человеке, животном или растении, а уходил вниз, к Земле. На ближайшей ко мне части Земли существа спали, были неподвижными, на противоположной стороне жили дневной жизнью. Когда я вгляделся внимательнее, мне показалось, что я смотрю на кукольный театр, где существа являются марионетками, а Луна является как бы рукой, которая ими управляет.
"Что бы ни думали они, - Луна указала на людей внизу, - ты-то знаешь, что я тоже живое существо и тоже должна есть. Земля - это мой огород. И когда те или другие овощи созревают и их время кончается, они идут ко мне".
В этом месте её объяснений я заметил, что по поверхности Земли движется едва уловимая тень, по форме напоминающая лунный серп. У некоторых этот серп обрезал ту ниточку, которая привязывала его к Земле, и это существо, освобожденное от Земли, втягивалось лунным лучом, как резиночкой, в огромный раскрытый рот, дотоле мною не замеченный, который зиял на плоском лунном диске. Взглянув пристально, я увидел, что иногда этот серп, похожий скорее на косу, срезает жизни сразу многих существ, особенно людей. Тогда по Земле растекаются тоненькие ручейки крови, соединяясь в озерца, и можно было различить какое-то странное гудение, которое шло с Земли. Прислушавшись, я понял, что это крики раненых, хрипы умирающих, вопли проклятия. Мне стало страшно. "Зачем тебе столько страдания?! - закричал я.- Неужели тебе нужно так много мучений?" - "Ты не понимаешь, - грустно ответила Она. - Я едва не умираю от голода. Качество моих продуктов ухудшается одновременно с вашим, поэтому требуется всё больше. Я совсем не такая кровожадная. Просто раньше вы, люди, умели выращивать у себя души, которые после смерти шли к Богу Солнцу, а их, так сказать, одежда доставалась мне, как моя законная пища. Это и называлось "Отдать Богу Богово, а кесарю - кесарево". А теперь вы перестали это делать и, когда вы умираете, остается одна шелуха. Её я и ем, а много ли наешься шелухой?. А Солнцу и вовсе ничего не достаётся". И, поскольку я ничего не отвечал, под впечатлением увиденного, Луна сказала мне в утешение: "Ничего, не печалься. Через 50 миллионов ваших лет всё исправится опять".
"50 миллионов лет! - воскликнул я. - Это ведь чудовищное время!" - "Не такое уж чудовищное, - засмеялась Луна. - Тем более для меня, ведь одно мое дыхание - это целый месяц вашей жизни. Да и для тебя... но, впрочем, об этом мы поговорим в другой раз".
Я был подавлен всем увиденным и услышанным. "Так что же получается? - с трудом проговорил я. - Получается, что мы все живем только ради Тебя?"
Луна улыбнулась. "Вы живете ради меня, а я живу ради вас. Во Вселенной всё связано и всё едино. И даже у вас, на Земле, все существа живут одной жизнью, живут друг для друга. Просто одни это понимают, а другие - нет. Вот послушай".
Она подняла руку вверх. Я тоже взглянул вверх и увидел, что все лучи, которые исходят от Луны, являются струнами как бы одной гигантской арфы. Луна провела пальцами по струнам и полилась дивная музыка. Это было нечто настолько совершенное, что все волоски на моем теле встали дыбом. Эта чарующая симфония состояла из мириада отдельных мелодий, и каждая мелодия принадлежала живому существу. В ней было всё: писк новорожденных и предсмертные вздохи, стоны и радостные возгласы, любовь, смерть, радость, страдание. "И это ещё только часть оркестра, - сказала Луна. - Когда-нибудь ты услышишь и другие голоса".
"Так что же мы, люди, можем делать? - спросил я. - Что делать, если мы не умеем настраиваться на эту вселенскую гармонию?"
Луна опять засмеялась. "Не прикидывайся дурачком, - сказала Она. - Ты знаешь, что жизнь одних - какофония, жизнь других звучит как божественная музыка. Прислушайся внимательно. Для начала ты должен хорошо слышать музыку своей собственной жизни, какой бы плохой она тебе ни казалась. Потом старайся, чтобы она звучала лучше. Нет предела совершенству. Пусть музыка твоей жизни будем твоя собственная, подбирай её такт за тактом, не старайся в точности копировать других, но учись у них. Ты знаешь, у кого тебе следует учиться. Слышишь?"
Тут я услышал в этой симфонии одну очень красивую мелодию, которая показалась мне удивительно знакомой, хотя я не слышал её очень давно. "Ну, ты слушай, - сказала Луна, - а я пойду: мне пора. До скорого свидания". Она снова поцеловала меня. И вот снова Та, Которую я любил, ушла. Я по-прежнему сидел на своём пеньке, смотрел на луну и слушал музыку.
Я потянулся и открыл глаза. "Задремал", - подумал я. В комнате горел свет. Я лежал на диване, а из-за стены доносились звуки "Лунной сонаты".
Жаль, что у меня нет слуха!
Теги: ГУрджиев, практика, суфизм Категории: Библиотека, Не для всех, Нью-эйдж, Основные разделы, Суфизм
Изображать возможно лишь зрячим. Напевать песню — только тем, кто слышит. Преподноси себя оному, кто станет признателен. Кто именно разумеет, любит Вас и ценит. Этакой замечательной заметки, как у Вас, я долгое время не встречал.
Спасибо за понимание!