Поэт Татьяна Аинова

(Подборка Олега Прокопьева)

OLYMPUS DIGITAL CAMERA

Между

(Лес и река, и тропа между ними.
Ищущий нечто, умеющий плавать –
не говори и не спрашивай имя.
Цель бесконечна. Река твоя справа).

Ветер не светит, и свет не колышет
сосны, что левое небо закрыли.
Птицу не видно за кронами, слышно:
воздух кромсают могучие крылья.

Тут же плеснули пичуги помельче
вразноголось, будто кровью из вены.
Путь человечий широк и размечен –
прочие твари не столь откровенны.

Зверь не выходит навстречу, но зримы
след от когтей, отпечаток копытца.
То ли он сам, то ли страх наш звериный
в чаще ворчит, в камышах копошится.

Та, что ударом хвоста по воде
ранит закаты – не рыбой, а девою
петь выходила при первой звезде.
Всякий расскажет, а кто разглядел ее?

Внешность обманчива, голос правдив –
голый, отдельный, в слова не одетый,
тот, что отверзся, когда, проводив,
заголосила: Единственный, где ты!

Так и остался озвучивать лес,
ветром на воду набрасывать ретушь –
песен русалочьих плеск-переплеск
хохота в плач. А русалку не встретишь.

(Лес и река, и тропа между ними.
Ищущий нечто, умеющий плавать –
не говори и не спрашивай имя.
Цель бесконечна. Река твоя справа).

 

Запретный плод

Будто праздничней, разгульней, горячее,
чем манит оттенком крови и пожара.
Если Божий, значит – лучший и ничейный...
Не вкусила,
но в ладонях подержала.

Нет, не солнцем, лишь луной, но в полнолунье,
но так ярко, будто все уже проснулось
неразбуженным, за миг до поцелуя...
Не вкусила,
но губами прикоснулась.

...Прежде жала отравляющая жалость,
прежде знанья окрыляющая сила...
Не вкусила,
но щекою прижималась –
кожа к коже, нежно-нежно...
Не вкусила!

Оттого, что все вмещаемое в разум –
все заразы истребленья и позора,
преступленья, войны, прочие оргазмы
в нем сокрыты, точно в ящике Пандоры.

Но пока висит он прочно и высоко,
невредим, – вообразить еще возможно,
что в сравненье с этим вкусом, этим соком
все несчастья неизбежны.
И ничтожны.

Так любуйся им, пока он плод не-знанья,
не печалями – мечтаньями расцвечен!
Оттого, что рай недолог –
до изгнанья.
Оттого, что тишина.
И боль.
И вечность...

 

РУССКИЙ ДИАЛОГ

 -  Не обижен силой и ростом,

только в этих дебрях – что проку?

-  Между садом грёз и погостом

протори для ближнего тропку.

 

-  Между садом грёз и погостом

мы идём, но не выбираем…

-  Проживи так скорбно и просто,

чтобы смерть показалась раем.

 

 

БАНАЛЬНОСТЬ БОЛЬ

«Для меня она – боль…» – нечто подобное поэты нередко говорят о поэзии

- Ау!дитория! Дитя!…

Я не готова, будто к бою.

Они пришли. Они хотят,

чтоб их кормили свежей болью.

Они сейчас – одно дитя…

 

Дитя, не знаешь, чем заняться?

А вот пустышка для тебя

из звуков и агглютинаций –

галлюцинаций языка –

симплоки, эллипсы, хиазмы,

густых метафор облака,

старинных символов миазмы –

нетрезвый строй увечных строк,

чьи раны рифм исходят гноем.

 

И ты высасываешь сок

блаженной боли. Остальное

ты только хохотом сблюёшь,

клочками памяти растащишь…

Но если слёз прольётся дождь –

о, это всех оргазмов слаще!

 

Вода темнее в глубине,

будь океан ты или лужа.

А ниже, там, на самом дне –

отчаяние. Боль. И ужас.

Твои. Я лишь источник слов,

ловец, удачливый не слишком,

рыбак, русалка, крысолов…

Ты помнишь? Я дала пустышку –

стихи. Молчание и вой.

Стихи – предвестники несчастий.

Души застенчиво-живой

отмершие в экстазе части.

 

Но мне ли корчиться внутри

словесной клетки? Боль конечна,

её предел – предсмертный крик.

А дальше – беспределье. Вечность…

 

 

 

ВАРИАЦИЯ НА СРЕДНЕВЕКОВУЮ ТЕМУ

Белый рыцарь на белом коне

говорил ей, уставившись вдаль:

«Тело женское – скверны скверней,

ты мне чистую душу отдай».

 

И она полетела б за ним –

только тела так тягостен вес,

да волос беззастенчивый нимб

весь запутался в ветках древес.

 

Чёрный рыцарь на чёрном коне

ей нашёптывал пылко и зло,

что душа бесполезна в жене,

лишь бы тело, как роза, цвело.

 

И она бы к нему на коня

драгоценней шелков улеглась –

но душа заперла, как броня,

и шипами торчала из глаз.

 

Благо, телу недолго цвести,

а душе – унижаться земной.

Да венками дороги плести,

призывая: «Кто любит – за мной».

 

Башни, скалы, обрывы, мосты –

не затем ли кругом вознеслись,

чтобы тело ронять с высоты?

чтобы душу – на волю и ввысь?

 

Но вольней насладиться тоской

там, где кромка глубин и высот.

Просто время безбрежной рекой

унесёт, унесёт, унесёт...

 

«А кто любит – не надо за мной».

До чего же теперь хороша!

Тело сделалось чёрной землей,

белым облаком стала душа.

 

 

СЕКСИСТСКАЯ ЗАПОВЕДЬ

Вторгаясь в рай сквозь тесные врата,

не прибегай к посредничеству рта

и рук, не в меру ласковых от жажды.

Иначе рай придется разделять

с той, что не даст ни в ангелов стрелять,

ни в одиночку плод употреблять…

такое долго выдержит не каждый.

 

А впрочем, долго там вдвоем  – ни-ни.

Идет ли счет на годы или дни –

традиции изгнаний нерушимы.

Поэтому и думает: «А… дам»,

бродя по расцветающим садам,

давно уже не первая из дам.

И за нее иначе не решим мы.

 

Но ждать преображения воды,

но оставлять культурные следы

не в кайф, пока невнятен вкус потери.

Мужчина – вектор. Женщина – овал.

Живи теперь, как Бог нарисовал.

И даже на двоих один провал

почувствуется – каждому – по вере.

 

 

 

УСТАЛАЯ МЕЧТА

Затеряться в тиши безмобильной глуши,

в словаре обновляя одни междометия.

И растить в парниках непослушной души

только то, что достойно бессмертия.

 

 

ИГРЫ СВЕТА

Когда я гашу свечу,

мне светят твои глаза.

И я мерцаю в ответ

родинками на теле.

Тогда уже все равно –

ты рядом со мной или за

две тысячи толстых стен от моей постели.

 

Тяжелый дневной фонарь

заброшен за край земли.

И спущены с облаков

невесомые сходни –

чтоб те, чье зренье мудрей, наблюдать могли

в замочные скважины звезд

чудеса Господни.

 

Когда сквозь померкший свет

свечи на смертном одре

проявится свет иной золотым сияньем,

он выжжет нашу любовь –

за привкус приставки «пре»,

за то, что она была

иногда деяньем.

 

 

ПАМЯТИ ЭПОХИ РЫБ

Воды отходят, чтоб новой земле родиться.

Выловить эту тайну деревья стонут.

Рыбкину песню в клюве уносит птица.

Рыбы в воде летают, а птицы тонут.

 

Горное озеро выше костра в долине.

Ветры воды постоянней ветров воздушных.

Но не живут под водой – ни огонь, ни клинья

птиц перелетных, забывших о рыбьих душах.

 

То-то и грезится рыбам большим и малым

о металлической птице, акуле неба:

вот бы она в их родной водоем упала,

вместе с мальками-людьми распласталась немо.

 

Не потому, что навек утолится голод,

что фюзеляж хорошеет, рачками вышит,

а потому, что с тех пор это будет город –

город священный, посланный рыбам свыше.

 

Из потаенных времен прилетят потомки

молча молиться памятникам-скелетам –

чтоб миновали сети, чтоб лед был тонким,

чтоб небеса не отняли воду летом…

 

Все бы летать и мечтать, да тесны полеты

в речке отмеренной, сдавшейся в плен бетону.

Младшая рыба в тотемном созвездье, кто ты?

Рыбы в воде летают, а в небе тонут.

 

А на земле все равно наступает лето,

щедрое – всем достается, не всем хватает.

Солнце смеется над миром, желавшим света,

смертью смеется, и птицы в огне летают.

 

 

*   *   *

 

Пока справляем Рождество

и вопрошаем безответно,

здесь шепот музыки Его

живет под псевдонимом ветра,

невнятный перелетный гул.

И слабый свет нисходит с неба.

И мальчик руку протянул –

и просит милостыню снега.

 

*   *   *

 

Я доверила ветру вести меня по лесу –

чтобы кроткие липы тянулись лапками,

чтобы стройные сосны кланялись в пояс,

а меня не слышно, даже если заплакала.

 

Я позволила веткам хлестать меня по лицу,

я дождю поручила мои слезины.

Мотыльков не видать – берегут пыльцу,

и по горло затоплены все низины.

 

Незаметное ото всех сторон,

одному только слуху понятное горло –

камертонное зеркало ветра и крон –

отпоет и отнимет гордыню горя.

 

В человечьей роще поют не реже,

столько песен – веселых, тоскливых, разных,

но на каждый праздник любимых режут:

когда их режут, тогда и праздник.

 

Я не праздную, я и не местная вовсе –

я сбежала оттуда, где выше и гуще,

песни спрятали в ящик и ходят в офисы

умерщвлять по будням свои же души.

 

Отчего же в лесу все растет живое,

даже те, кто в земле, под землей – живые,

даже те, по ком волки голодные воют,

даже те, кого ветры давно отвыли –

 

я пойму, когда насовсем воскресну.

И не стоит думать особо лестно,

почему я несу свои слезы лесу,

почему я пою, выходя из леса.

 

 

 

ВМЕСТО МОЛИТВЫ

Тьма над бездной, пустынный извечный мрак,

ни луны, ни солнца, ни прочих светил...

Да, я верю, все было именно так.

Ты зевнул и задумчиво сотворил

 

животворное лоно земли под хлеб,

решето смертоносных небес — латать,

толстомясых скотов, чтоб наполнить хлев,

и птиц, чтобы нам хотелось летать.

 

Обуздал расписанием свет и тень,

чтобы знали, не в силах себе помочь,

как за ночью всегда наступает день,

а за днем всегда наступает ночь.

 

Ты провидел кроткое торжество

спирохет, солитёров, язвительных блох —

и Ты дал человеку его самого,

чтобы ведал, каков милосердный Бог.

 

Я б хотела воспеть невозвратный путь

до стены, где томится моя кровать, —

от страны, где стоит, как нагая суть,

древо жизни с табличкой "плоды не рвать".

Только сил больше нет — сквозь гул немоты

прославлять совершенство своей тюрьмы!

 

...Но прости меня, Боже. Возможно, Ты

над Cобою невластен больше, чем мы.

 

 

СТИХО-ТВОРЕНИЕ

Стихо-сложение –

смех + плач + прочие ритмичные извержения духа

в

стих – осложнение всех

душевных болезней

за миг исцеления слуха

 

Стихослужение – грех

страшнее грехов стихоложства и стихорождения

Только последний из трех

иногда искупается жертвой стихосожжения

 

Стих – отражение тех,

кого не видят в упор

их зеркальные отражения

 

Стих – отторжение

 

Стих – ослепление. Крот

не глазами находит свой путь

там, где зримы лишь грязь да могилы

 

Стих – откровение. Кровь –

сердца живого чернила,

не зачеркнуть

 

стих – отворение вен

Все звуки мертвы, когда зажила эта рана

 

Стих – отворенная дверь

в заколдованное словами пространство –

 

стихотворение. Верь!..

 

 

УТРО (ПРОБУЖДЕНИЕ)

Когда просыпаешься, главное – свет:

цвет его, звук, вкус

яблок, скрывающихся в листве,

ямб воробьиных уст.

В ответ устремляешься, главное вслед

лучам, подражая им –

двуструньем, звучащим в отцветший куст,

кусту расцветая нимб.

Тогда просыпаешься, светом храним,

признаться ему в родстве:

что неопалимая купина

взглядом твоим зажжена.

 

 

*   *   *

 

…И тогда наступает иная тоска:

ни пробелов, ни серости туч дождевых –

и вбирает весь мир чернотою зрачка,

от клинка до цветка.

И восходит звезда. Как же зряч этот луч,

как, пронзая насквозь, оставляет в живых!

 

В мире мира есть пламя и есть океан,

оперенье садов, ослепленье столиц,

гибкий в поиске зверь и железный капкан,

оры орд, клоны толп и единственность лиц,

 

легкий ветер и кровь, чистый снег и мазут,

шелковистая шерстка любимых котят,

поезда, и минуты, и змеи ползут,

самолеты, и птицы, и крыши летят,

 

есть зеленый покой и оранжевый вихрь,

неожиданный дар и непрошеный гость,

горизонты, границы, отсутствие их

и другие миры – потому что насквозь…

 

Кто ты мне – эротический сон во плоти?

Почему ты подмышки мои целовал?

Что ты сделал со мной? я вернулась иной…

Я узнала тебя – я вернулась, прости,

видишь, все сохранилось: и ты, и слова.

 

Воплощенная между тобой и стеной,

я тебя узнавала на ощупь, на слух:

неужели и ты умереть воплощен?

Это стало послушней, чем воды веслу,

это рай – значит, смерть – так зачем же еще?..

 

И тогда наступает иная тоска,

по-иному черна – чернотою зрачка,

зрячей зорче дозорных, острей ножевых.

И восходит звезда, оставляя в живых.

 

*   *   *

 

Сна незавершенное действие

гаснет, намекнув свысока,

только артефакта чудеснее

в памяти уже не сыскать:

тайный клад космических рыцарей?

солнечных лучей варикоз? –

книга с золотыми страницами,

тонкими, как крылья стрекоз.

 

Я готова чистить безропотно

жизни тесноватую клеть,

полюбить насущные хлопоты,

ни себя, ни дней не жалеть,

если откровенней приснится мне,

если напоследок спасет

книга с золотыми страницами,

книга, где откроется все.

 

Категории: Библиотека, Поэзия
Короткая ссылка на этот пост: https://vectork.org/?p=6167

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Этот сайт использует Akismet для борьбы со спамом. Узнайте, как обрабатываются ваши данные комментариев.