(Джон Беннет, цикл поздних (1970-1974) лекций; перевод Андрея Коклина)
"Оглядываясь назад, я осознаю, что мало что из себя представлял бы без Гурджиева и в основном именно благодаря его совершенно экстраординарному поиску и жертвам получили свой шанс как я сам, так и другие. Не всё конечно пришло от него, но даже самой возможностью использовать найденное мной я во многом обязан ему. Это вовсе не означает, что он не совершал ошибок или что он нашёл наилучший способ, как помочь людям в наше время. Но безусловно он был пионером необычайного мужества — можно даже смело сказать — он пытался делать такие вещи, которые люди никогда не делали до него, причём делал это в гораздо более трудных жизненных обстоятельствах, чем те, в которых мы находимся сейчас. Именно благодаря его готовности подвергнуть себя крайним опасностям и страданию такого рода, которое нам трудно даже представить себе, многие вещи открылись для нас. Но совершенно глупо, конечно, думать о нём как о ком-то непогрешимом. Даже совершенный человек несвободен от ошибок. И чем дальше мы заходим, тем больше ловушек….” (Джон Беннет)
ЧАСТЬ Первая
Смерть
Перед лицом смерти нет места эмоциям. Смерть лежит далеко за пределами любых эмоций и наших сетований. Cо смертью необходимо сжиться. Невозможно освободиться от нашего собственного эгоизма, пока мы не будем постоянно жить со смертью. Но мы не должны жить с ней, как с чем-то, вызывающим в нас жалость или печаль. Всё далеко не так.
Когда умирает кто-то знакомый, это чувство приближается к нам. Но почему же требуется приход смерти в наш дом, если она и так со всех сторон окружает нас, как неизбежное условие самого способа нашего существования? Десятки миллионов людей умирают ежедневно! Причина такой нашей невосприимчивости заключается в отсутствии у нас подлинного воображения. В нас есть лишь субъективное воображение. Лишь когда мы видим кого-то знакомого, лежащего мёртвым перед нами, тогда эта смерть обретает реальность для нас. Когда же люди умирают где-то "там", смерть их нереальна для нас. Человечество целиком оказалось схвачено безжалостными тисками такой позиции, бегство из которой практически невозможно. Лишь когда мы видим нечто прямо перед собой, когда испытываем шок от всех последствий нашей собственной глупости, тогда мы начинаем что-то осознавать. В этом смысле, можно сказать, что всеобщая глупость или безрассудство является частью общих условий нашего существования.
Вчера мы говорили о любви и сказали, что любить означает любить всех. Это значит быть способным поставить себя, ощутить себя на месте всего существующего. То есть, чувствуя сопричастность, разделяя как радости, так и страдания всего живущего. Но кто способен на такое? Лишь душа великой силы, сама прошедшая через горнило больших страданий.
Мы заявляем весьма бойко: "Мы можем умереть в любой момент". Но ни наши слова, ни мысли здесь не значат ничего. Почему так происходит? Из-за корней человеческих, которые глубоко вросли в иллюзию. Мы не можем оторвать себя от неё. Эта иллюзия настолько глубоко встроена в нас — обратив нас спиной к реальности и приковав к нашим мечтам — что даже если нас вдруг выводит оттуда какой-то шок, мы неизбежно возвращаемся обратно. Не думайте, что я поставил себе задачей привести вас к осознанию реальности в ходе этой нашей встречи. Сделать это практически невозможно. Если некоторые из вас смогут понять и достичь этого в своей жизни, это будет чудесно — немногим удаётся это. Но по крайней мере, все мы должны учиться не отворачивать свои лица.
Очень трудно для меня донести до вас это таким образом, который не сделает его восприятие негативным или несчастным. Несчастность является как раз одним из условий нашего иллюзорного состояния. Она приходит от чего-то в нас, знающего, что жизнь эта не является тем, чем она должна быть, в то время как сами мы продолжаем цепляться за неё. Каждый, кто способе отпустить, счастлив уже лишь поэтому. Подобно маятнику, вы колеблетесь между ложным счастьем и ложным несчастьем. Но где же тогда реальное страдание и радость? Когда вы однажды начнёте понимать это, тогда желание бежать от страдания не будет сильнее вашего цеплянья к радости, поскольку будете знать, что эти двое являются близнецами, неотделимыми друг от друга.
Смерть есть напоминание о том, что всё в мире этом ограничено и обусловлено. Каждой возможности отведено своё время. Всё следует этому — нам даётся некий интервал, где есть возможность что-то успеть сделать, а далее финиш. Но просто знать и напоминать себе об этом — одно, а реально жить таким образом — совсем другое дело — это очень большое предприятие. Грандиозная перемена! Восприятие действительности при этом полностью меняется. Но всё это лишь пустые слова. Кто живёт этот день так, как если бы он был последним? Невозможно. Это невозможно потому, что в своём нынешнем состоянии мы не имеем в себе ничего, способного лицом к лицу встретиться с такой жизнью. Бок о бок с иллюзией в этом вопросе соседствует то, что в буддизме называется "беспечностью", "невнимательностью" (прамада) и является нашим врагом. Мы не способны внимать, отмечать, вбирать в себя указания и знаки наших жизней.
Для некоторых людей, настоящим, постоянно преследующим их грехом является их склонность считать, что они знают лучше всех. В них нет ничего способного сопротивляться этим импульсам в подобные моменты. Им даже никогда не приходит в голову усомниться в таком своём априори "лучшем знании" или в правильности своих действий. В этой связи, естественно возникает вопрос: " Являются ли подобные заболевания психики неизлечимыми?". Будет весьма трагично услышать здесь ответ "да", поскольку нам тогда придётся жить с болезнями нашей собственной сущности. Но есть определённые вещи в нашей сущности, которые действительно должны быть вырваны с корнем и они не могут быть искоренены без страдания. Для кого-то это будет "знание лучше всех", для другого - определённым видом страха, etc. Противостоять подобным вещам трудно, но работа с ними необходима. Если я начну просто поощрять движение ваших энергий к развитию, чтобы вы могли совершать ранее невозможные вещи, а вы при этом останетесь с подобными, заложенными в основании вашей собственной природы, недостатками, тогда в один прекрасный день они вам неизбежно обратят всё в прах.
Снимок Максима Лановогой
Ожидания, Будущее и Миры.
Я хочу попробовать объяснить, почему ожидания могут не дать вещам произойти. Реальная причина здесь в том, что мы живём в различных мирах, а в этих мирах могут происходить разные виды явлений. Одним из возможных способов представить себе это является утверждение, что эти разные миры расположены на разных уровнях и соответствуют разным уровням сознания. Нетрудно найти наглядное свидетельство такой нашей жизни в различных мирах. Например, здесь сейчас присутствует около 40 человек, принимая участие в том, что на первый взгляд кажется одним событием. Но в реальности, какая-то часть людей находится в одном мире, остальные — в других мирах, на различных уровнях. Позже, если вы сравните записи, то обнаружите, что разные люди слышали и воспринимали совершенно различные вещи. Но это не просто вопрос избирательного слушания и субъективных пристрастий: реальные события в разных мирах также различаются. >
Причина здесь в том, что сама природа событий в различных мирах неодинакова. Существует механический мир, в котором ход событий управляется некими причинно-следственными законами. Все события в этом мире одинакового рода и они не могут быть другими. Они представляют собой именно тот мир, который изучает наука: количественный мир, в котором будущее может быть предсказано. Это означает, например, что в нём возможно создать атомную бомбу, руководствуясь лишь расчётами на бумаге. Если бы это был единственный возможный вид событий — если бы существовал лишь этот механический мир — ничего бы с этим нельзя было поделать. Но миры нашего ментального или психического опыта имеют другую природу. Им присуща гораздо большая свобода и эластичность, так что они, по сути своей, непредсказуемы. Собственно, даже наш опыт материального мира содержит в себе много непредсказуемости. Мы находимся под влиянием множества различных линий причинности и само их взаимодействие здесь является неопределённым.
Представьте себе автомобильную аварию. Чтобы она произошла, один автомобиль должен следовать в данном направлении, а другой - в противоположном, и также должно быть определённое состояние ума у потенциальных участников этой аварии. Все эти факторы, сами по себе, независимы и лишь когда складывается определённая комбинация материальных объектов и состояний ума людей, может произойти авария. По этой причине, хоть абстрактно вы и можете сказать, что рано или поздно этот человек попадёт в аварию, но вы не можете предсказать когда и какого именно рода несчастный случай с ним произойдёт. Хотя каждая из частей подобного события по отдельности управляется определёнными причинными законами, если мы рассматриваем вовлечённых в это событие людей, сам результат оказывается непредсказуемым из-за неопределённости самого характера соединения различных линий друг с другом.
Вне этого, существуют также миры, в которых мы сами способны повлиять на ход событий: в которых уже наша собственная воля, наше понимание и наше мнение вступают в игру. Это и есть миры, которые нам наиболее интересны.
Но прежде чем мы можем надеяться понять эти высшие миры, мы должны понять также, что этот материальный мир полностью закрыт для перемен. Большую часть времени мы живём в нём, но он являет собой лишь поверхность реального мира. Его существование предсказывают не только расчёты: с ним возможно быть в прямом контакте.
Именно опыт такого рода пробудил мой интерес в подобных вопросах. Когда я жил в Турции в 1919 году, мне как-то приснился очень яркий сон: я стоял спиной к стене, глядя на огонь пожара. Вокруг была большая толпа людей, и я видел, как из окна выбрасывают мебель, чтобы её ловили пожарные. Затем из окна вывалилось что-то, похожее на огромный шкаф, и пожарные, видимо, поняв, что не смогут его поймать, бросились в сторону от него. Он врезался в землю и я видел, как он разваливается на части. Через пять дней после этого сна, я услышал крики предупреждения о пожаре. К тому времени я совсем забыл про свой сон и вышел на улицу из любопытства посмотреть, где случился пожар. Я обнаружил, что стою точно так же, как это было в моем сне, видя уже наяву те же события недавнего сна. И когда я вспомнил всё, произошедшее во сне, я начал думать: "И что же теперь, вывалится из окна этот гардероб или нет?" На меня произвело необычайно сильно впечатление, когда я увидел, как из окна показывается шкаф, летит к земле, ударяется и распадается на части.
Я сказал тогда себе: "Всё наше представление о времени неверно. Каким-то образом, будущее существует уже сейчас, иначе я не мог бы видеть этот пожар за пять дней до того, как он произошёл. Это привело меня к изучению феноменов предчувствия (premonitory phenomena). Позже у меня были и другие переживания подобного рода, но не такие яркие и чёткие. Я прочитал книгу Майра, Le Phenomenon Premonitoire, исследование собранных им случаев предчувствия первой мировой войны. Много людей видели, как убивают кого-то из близких, или видели, как стены рушатся под бомбардировкой (вещи, которые они в то время не могли понять). Майр сумел восстановить некоторые из этих случаев и показал, что они были связаны с реальными событиями. Но он заметил при этом один странный факт — никто не предсказал исход войны и никто не имел никаких предчувствий состояний ума или решений: все предчувствия касались только материальных событий. Это было первое, что привело меня на след идеи существования различных миров, включая миры за пределами предсказания...
Итак, события, которые действительно важны для нас, относятся именно к высшим мирам. Подобные события не являются механическими и не принадлежат к предсказуемому будущему. Именно поэтому, имея какие-то ожидания в этом отношении, мы создаём трудности для самих себя. Если мы смотрим в сторону чего-то, способного принести истинную радость, мы должны осознавать, что это всегда нечто, что принадлежит высшему миру. Но это не механическая вещь и не следует думать о ней как о неком материальном событии. С другой стороны, состояние различных дурных предчувствий, в которые мы можем погружаться, чувствуя приближение чего-то ужасного, что вот-вот должно случиться, должно неизбежно соотноситься с каким-то материальным событием — аварией, потерей денег и так далее. Пребывание в состоянии отождествления, провоцирующем в нас одновременно ожидания и предчувствия, опускает нас в механический мир. Мы оказываемся пойманными в этом мире, превращаясь, во всех смыслах, лишь в ходячую "вещь". Мы выводим себя на путь "вещей".
Когда же действительно может произойти что-то интересное и значимое, наша чрезмерная идентификация с мыслями об этом способна увести нас настолько далеко в сторону (вниз), что мы рискуем проскочить само событие, так и не заметив его — поскольку находимся в этот момент в неправильном мире. Пребывая в состоянии дурных предчувствий, тревоги и беспокойства, мы, по сути, спускаемся вниз и мчимся прямиком навстречу той самой вещи, которая вызывает наше беспокойство. Но, как и в ситуации с благоприятными событиями, если бы мы не беспокоились по этому поводу, мы могли бы их проскочить, так и не встретив — поскольку находились бы в этот момент в другом мире. Ирония ситуации в том, что отождествление с будущим создаёт риск пропустить всё хорошее, собрав по пути всё плохое. Именно поэтому так много мучительных неприятностей происходит с людьми, испытывающими постоянное беспокойство. Мы часто говорим про таких: "Что ж, они сами навлекают проблемы на свою голову". Но это не они сами навлекают проблемы, их просто влечёт именно в тот мир, где происходят все эти неприятности. Аналогично этому, есть множество людей с чрезмерными ожиданиями, постоянно ждущих, думающих и говорящих о различных хороших вещах, которые должны произойти. И как часто они обманываются в подобных ожиданиях?!
Точно таким же образом мы можем идентифицироваться и с прошлым — внутренне зацикливаясь на мыслях о неудачах, обидах, травмах и т.п. — а это снова означает, что мы сами опускаем себя. Это и есть сущность идентификации. Когда человек отождествляется, он становится подобным механическому объекту и с ним происходят все соответствующие механические события. Вот почему не-отождествление, отстранённость и внутренняя свобода так важны, если мы хотим найти подлинно радующую, удовлетворяющую нас жизнь. Этот реально радующий мир — мир чувств, захватывающих и наполненных смыслом событий — присутствует с нами всё то время, пока мы не являемся "вещью". Но если человек позволяет себе становиться "вещью", то он живёт в полностью механическом и предсказуемом мире. Есть люди, чья жизнь часто становится просто патетически предсказуемой. Вы знаете наверняка, что они будут делать через год, пять лет, до конца своей жизни. Они будут продолжать играть в бридж до тех пор, пока будут способны держать карты в руках.
Сказанное заставляет меня коснуться ещё одного важного в этой связи вида работы. Два или три раза я уже читал вам лекцию Гурджиева о Свободе и Гордости. И в этой лекции он говорит как раз о том, каким образом мы должны бороться с отождествлением. Мы должны делать это через "урезонивание", рассуждения с самим собой.
Это вид работы, который необходимо делать целиком и полностью в уме. Делать его надо немедленно, как только в этом возникает нужда. Это вполне доступный для нас вид работы над состояниями и отношениями ума. Мы обладаем властью изменить их, по крайней мере, на некоторое время. Таким образом, если я замечаю себя ожидающим чего-то, я тут же говорю, что не буду этого делать, а вместо этого буду думать о чём-то другом. Конечно, на практике подобное изменение чаще длится лишь несколько мгновений, а затем всё возвращается в исходное состояние. Но по крайней мере, мы знаем, что на это время, пусть на секунды или минуты, мы можем развернуть своё внимание от одного ментального занятия к другому.
И есть также нечто более постоянное. Мы можем изменить целиком наше отношение к ожиданиям. Вместо того, чтобы считать их чем-то безвредным, мы начинаем видеть и понимать, что их действие всегда негативно. Идентификация с будущим уменьшает наши шансы и подавляет наш потенциал, опуская нас в мир низшего уровня. Лишь когда я понял это сам и стал совершенно в этом убеждён, я обнаружил, что могу избавиться от ожиданий и перестать беспокоиться о будущем.
Это вовсе не значит, что не следует никогда просчитывать. Когда расчёт возможен, так и надо делать. Если я собираюсь готовить пищу, мне надо знать, что у меня будет завтра достаточно для этого ингредиентов, а также то, сколько я собираюсь потратить. Знать эти вещи надо как раз потому, что они принадлежат миру своего типа. Я знаю, какие вещи могу делать днём, а какие - ночью.
Техника рассуждения с самим собой (урезонивания себя) является чем-то, что вы делаете только в своём уме. Необходимо войти в свой ум и увидеть всю абсурдность того, что там происходит. И это всё. Гурджиев называл эту работу активным размышлением. Оно выводит вас из пассивного состояния ожиданий и страхов. Когда что-то может быть сделано в уме и только в уме, именно там оно и должно делаться. Это вопрос приобретения и применения понимания против механических привычек. Для этого не нужны дыхательные упражнения, работа с ощущениями и тому подобное, разве что их можно использовать для приведения себя в нормальное состояние: но фактическое упражнение здесь целиком происходит в уме. Понимание необходимо здесь для того, чтобы мы могли действовать в качестве утверждающей силы. Когда мы реально убеждаемся в том, что этот связанный с ожиданиями и кажущийся безобидным ментальный процесс действительно лишает нас всех возможностей, тогда мы можем создать реальное утверждение. Что-то в нас может сказать: "Это должно прекратиться", и именно так и будет.
То, о чём я сейчас говорю, на самом деле очень не просто усвоить — это прямо противоположно нашим привычным формам мышления. В нас настолько глубоко укоренилось представление, что существует лишь один этот мир — мир материальных перемен — что несмотря ни на какие уверения, мы в любом случае продолжаем думать и действовать, исходя из этого предположения. Но даже считая так, мы реально не воспринимаем жизнь таким образом. Например, у нас бывают всевозможные виды эмоциональных состояний, которые были бы совершенно бессмысленны, если бы действительно существовал только этот механический мир. Поэтому в своих эмоциях, мы живём так, как будто есть также и другие миры, тогда как в своём мышлении мы признаём существование лишь одного, единственного мира. Наши чувства намного свободнее нашего ума, но беда в том, что проблема ожиданий должна быть решена именно в нашем мышлении.
Многие события являются необходимыми. Мы должны жить со своим телом. Но важно уметь различать, когда мы выходим из сферы действия "причины и следствия", где расчёты уместны, в другие области реальности, где они неприменимы. Почти всё из того, что называется психическими явлениями, представляет из себя некие простые события, принадлежащие не очень высокому, но другому миру, обладающему некоторой свободой. Поэтому все научные попытки разобраться с психическими феноменами, по сути, являются абсурдными, поскольку важное отличие этих явлений как раз в том, что они не обладают предсказуемостью в материальном мире.
Точно также абсурдно трактовать и наше общение друг с другом как нечто предсказуемое. С поражающей очевидностью, это особенно заметно в сфере высокоорганизованных средств коммуникации. Работники средств массовой информации верят, что обладают властью, способной контролировать мировое мнение. Им кажется, что только у них есть доступ к интересным историям, которые могут стать популярными лишь если они их опубликуют. На самом деле, очень многое становится известным через устные пересказы. Людям всегда интересно, что другие делают и что они нашли. Подобные рассказы значат гораздо больше для них, чем любая форма обезличенного представления, какой бы утончённой и изощрённой она ни была.
Важно также уметь различать, когда мы выходим из сферы действия "причины и следствия", где расчёты уместны, в другие области реальности, где они неприменимы. Почти всё из того, что называется психическими явлениями, представляет из себя некие простые события, принадлежащие не очень высокому, но другому миру, обладающему некоторой свободой. Поэтому все научные попытки разобраться с психическими феноменами, по сути, являются абсурдными, поскольку важное отличие этих явлений как раз в том, что они не обладают предсказуемостью в материальном мире.
Точно также абсурдно трактовать и наше общение друг с другом как нечто предсказуемое. С поражающей очевидностью, это особенно заметно в сфере высокоорганизованных средств коммуникации. Например, работники масс-медиа свято верят, что обладают властью, способной контролировать мировое мнение. Им кажется, что только у них есть доступ к интересным историям, которые могут стать популярными лишь если будут опубликованы. На самом деле, очень многое становится известным через устные пересказы. Людям всегда интереснее, что делают другие и что они для себя нашли. Подобные рассказы значат гораздо больше для них, чем любая форма обезличенного представления, какой бы утончённой и изощрённой она ни была.
Гораздо больше людей заинтересовываются этой Работой через других людей, чем любыми другими способами. Большинство из тех, с кем вы сможете поговорить об этом — или по крайней мере половина — скорее заинтересуется, чем нет. Поэтому вопрос того, надо ли проявлять инициативу в разговоре или лучше ждать, пока человек не спросит сам, является важным и неоднозначным. Гурджиев был очень настойчив в том, что мы должны говорить о Работе "во время и не во время" (слова апостола Павла в отношении проповеди Евангелия). Люди обычно смеялись над этим, Гурджиеву же подобный смех не нравился. Я думаю, что он подразумевал это вполне серьёзно: например, носить с собой "Рассказы Вельзевула", чтобы читать их в поезде, в кафе, в залах ожидания и так далее.
То, как люди собираются вместе вокруг этих идей, само по себе очень интересно. Здесь, вероятно, существует некое подобие неорганизованного братства, строящегося на определённой внутренней близости. Невозможно установить какое-либо правило, что мы реально должны делать в этом отношении. Когда я впервые вошёл в контакт с этой Работой и мы пытались собрать людей вместе, я был одним из тех, в чью задачу входило общаться с людьми в любое время и в любом месте, приводя их с собой на лекции и встречи. Это было нашей ролью на том этапе. Хотя в этом отношении всегда существует опасность испортить Работу для других. Особенно наглядно и заметно это может проявляться, когда человек пытается привлечь к ней детей. Даже если они обладают необходимой психокинетической природой, они могут при этом проявлять сильную подозрительность на уровне личности. Я хорошо помню, как это было с Лёней, внуком мадам Успенской. У него было очень сильное стремление к Работе, но в то же время он постоянно насмехался и издевался над вовлечёнными в неё людьми, говоря: "Эти идиоты, бегающие за моими дедушкой и бабушкой… они же не понимают совершенно ничего; они просто идиоты". Все попытки заинтересовать его реальной Работой лишь отвращали его от неё всё больше и больше, пока не привели к трагическому концу (хотя с его сестрой всё оказалось совершенно по-другому).
Поэтому следует помнить, что не стоит призывать детей читать книги о Работе или участвовать в какой-либо её деятельности. С нами здесь, как вы знаете, как раз находится несколько девочек-подростков. И я иногда думаю, правильно ли, что мы не предлагаем им ничего связанного с Работой, поскольку они лишь сидят в своих комнатах и слушают записи. Но я уверен, что это совершенно правильно. Любые попытки вовлечения их в Работу лишь испортят её для них впоследствии.
Это идёт ещё со времён Моисея: один взят, а другой оставлен. В этом всегда есть что-то печальное — но что это означает? Это значит, что если вам дана психокинетическая природа, то на вас лежит также и ответственность за этот дар. Он предназначался не просто вам самим, а для некой высшей цели, поскольку подобные относительно освобождённые существа необходимы. И непозволительным для вас будет вести при этом обычный образ жизни. Что является совершенно законным и безобидным в психостатических людях, не допустимо для людей, обладающих возможностью трансформации.
Говорите своим родителям и семье то, что они хотят слышать. Это то самое "внешнее учитывание" и совершенно правильное поведение, которое нельзя считать неискренностью. Как раз говорить людям вещи, о которых они не желают слышать, значит вторгаться в их жизни, что гораздо хуже неискренности.
Когда люди начинают участвовать в Работе, они не знают ни того, что происходит с ними, ни причин, почему это происходит. Могу определённо сказать про себя самого, что я был захвачен этой Работой, не понимая, что случилось со мной. Впоследствии я осознал, что был буквально пойман. Не могу сказать, что это было моим собственным выбором. "Магнетический центр" находится гораздо глубже нашего ума. Это нечто, центр чего расположен в нашей воле, в самом ядре нашего существа. Но чтобы стать реально действующим, он должен установить некий контакт с внешним миром. Этот контакт должен прийти через личность, что создаёт ситуацию непредсказуемой опасности. Человек может обладать психокинетической природой и не иметь средств, чтобы ответить её требованиям, поскольку окружение неблагоприятно и не способно предоставить необходимой пищи для этого. Также как может быть и обратное: окружение благоприятно, но нет соответствующей внутренней возможности, в результате чего формируется псевдо-магнетический центр, который рано или поздно показывает свою несостоятельность.
Когда-то мы считали, что очень мало людей обладает психокинетической природой и что эта Работа лишь для немногих избранных. Это было нашим совершенно определённым убеждением пятьдесят с лишним лет назад. Но либо мы были неправы, либо времена изменились, поскольку в наше время очень велика доля людей, которые могут откликнуться на психокинетическую идею, если она представлена им так, что они способны её распознать. Мне кажется, что эта ошибка наполовину заключалась в самом ограничении определённым шаблоном. Работа бралась слишком узким образом. И ещё, думаю, в последнее время стало рождаться гораздо больше психокинетиков, чем это было 50-100 лет назад. А произошло это именно потому, что в таких людях возникла реальная потребность.
Я говорил уже о неэффективности средств массовой информации. Причина здесь в наличии у них реального сцепления лишь с одним миром, из-за чего передача других влияний для них просто невозможна. Даже когда они берутся рассуждать о других мирах, они всегда возвращаются к этому механическому миру. Даже о втором мире — можно назвать его психическим миром души, если хотите, хотя он больше этого — невозможно рассуждать в подобной популярной манере, без потери возможности эффективной коммуникации. Конечно, ищущие люди способны следовать весьма тонким нитям смысла; но вообще говоря, всё широко представленное средствами масс-медиа относится лишь к одному миру, и люди уже привыкли к этому настолько, что уже стало практически невозможным думать как-то по другому. Если же люди всё-таки чувствуют потребность в каком-то другом мире, то они в основном думают о нём, как приходящем после смерти или как о доступном в единичных случаях людям исключительного бытия, находившихся в особых условиях существования. Но всё это в корне неверно.
Миры взаимопроникают один в другой, они являются со-присутствующими и расположены в одном и том же месте. Вот мы все собрались здесь, сидя вместе в этой комнате в данный момент. И в то же время мы находимся в разных мирах. Одни осознают это, другие - нет. Чрезвычайно трудно понимать это буквально. Хотя психологически сделать это как раз довольно легко: одни люди понимают сказанное, у других оно проходит где-то над их головами или даже вообще не существует для них. Но реальная картина происходящего связана не только с чьим-то внутренним состоянием. Главное объективное различие заключается в самих средствах связи между людьми. В первом, материальном мире, все эти связи являются внешними; например, посредством зрения, слуха или, в случае отсутствия непосредственного контакта, видео- или голосовой связи. Во втором мире они встречаются друг с другом совсем иным образом и здесь нет необходимости во внешнем общении. В ещё более высоких мирах связь между людьми опять же другая, а значит с ними происходят уже другие вещи. Отношения между мужчинами и женщинами также различны в этих трёх разных мирах.
Здесь, где мы сейчас собрались, у нас иногда может быть осознание своего участия более, чем в одном мире. Это очень важно, а подобный опыт является прочным и непреходящим, он не будет утрачен. Но когда мы уходим отсюда и от созданных здесь условий, мы вновь попадаем туда, где предполагается существование лишь одного мира. И что бы ни думали люди, как бы ни говорили они о мысли, чувствах и духе, реально они всегда говорят лишь об одном мире, в котором всё является внешним относительно всего остального.
Даже для того, чтобы правильно дышать, мы должны быть более чем в одном мире. Дыхание различно в каждом из этих миров. Значение "умной молитвы" или зикра как раз в том, что они являются действием, принадлежащим второму миру. Также как значение пищи и её возможностей к трансформации в том, чтобы с её помощью человек мог жить более чем одном мире. Последние слова последней из написанных Гурджиевым книг как раз говорят нам, что человек обладает возможностью жить равно в трёх мирах.
Должен сказать вам, что я так и не нашёл способа, позволяющего передать это людям, пока у них не было своего собственного подобного опыта. Всё это остаётся лишь словами. Это не что-то, что можно передать другому человеку на словах. И я, сколько мог, откладывал разговор на эту тему вплоть до сегодняшнего дня, когда мы уже подходим к концу курса, после того, как у нас уже появилось довольно много совместного опыта, безошибочно указывающего на различные миры. Но я знаю, насколько легко всё сказанное превращается в некую банальность. Причина здесь в том, что весь тот аппарат, который мы называем центрами в нас — формирующий образ нашего мышления, чувств и т.д. — реально служит лишь этому миру. Для восприятия и жизни в высших мирах существуют другие инструменты. Поэтому, фактически, мы хотим невозможного от собственного ума. Но что действительно нужно сделать, это освободиться самим от ожиданий и всех тех слепых привычек, которые неизбежно ведут нас вниз. И если в вас уже что-то пробудилось в этом отношении, то это самое ценное владение, поэтому надо делать всё от вас зависящее, чтобы упрочить его реальность. Это путь, не имеющий пределов.
Личность
[Отвечая на наблюдения человека, решившего не курить.] Вы увидели, как выкуренная сигарета произвела специфический эффект на вашу способность ощущать себя или вызывать некое внутреннее движение энергий. Увидели вы это случайно, но когда говорили об этом, я смог распознать, что вам удалось найти в себе место, где у вас есть другой вид свободы. Там вы были свободны от самого себя и могли принимать решения.
Люди проживают свои жизни на том уровне самих себя, где практически отсутствует какая-либо свобода или способность определить, что произойдёт. Это уровень личности. Как я уже говорил раньше, очень трудно принять, что личность реально беспомощна и пуста. Способности к независимой инициативе в ней не больше, чем в костюме из вашего гардероба. Костюм тоже способен двигаться и менять свою форму, когда в него помещено движущееся тело, но в обычном состоянии он инертен. Аналогично и с личностью. Она будет двигаться лишь до тех пор, пока её влекут внутренние или внешние побудительные стимулы. Но вы можете видеть это снова и снова и всё же не быть убеждёнными в этом. Например, в упражнении "стоп" вы многократно можете наблюдать, что в данный момент действительно никого там нет, можете даже говорить себе самому: "Ладно, теперь я могу реально видеть, что нет никакого 'я' в моей личности; это всего лишь автоматичность", но смысл этого всё ещё не доходит до вас. Вы можете наблюдать это сотню раз, но он так и не дойдёт. Одна из причин в том, что это вселяет ужас. "Если я пуст, если нет никого, что станется со мной?" Поэтому мы закрываем и изолируем такое восприятие и это осознание так и не становится частью нас. +
Моей задачей, если это будет возможным сейчас, является помощь тем, в ком созрело желание понять реальность такого рода вещей. В 1923 году Гурджиев дал по этой теме одну лекцию. К сожалению, основная часть её потеряна, но я сохранил некоторые заметки по ней и также хорошо помню ту странную диаграмму, которую он рисовал, где были показаны различные центры и форматорный аппарат. Комментируя её, он сказал тогда примерно следующее:
"Вы учили, что являетесь трёх-центровыми существами, что вы обладаете мыслительным, эмоциональным, двигательным центрами и они составляют основу вашей жизни. Но в реальности человек не живёт таким образом — человек живёт посредством всего одной вещи, а именно — через свой форматорный аппарат, поскольку это всё, с чем может жить его личность". Далее он изобразил диаграмму, в которой была показана одна маленькая деталь механизма спереди, очень похожая на вентилятор с расположенной сзади осью. Этот вентилятор просто засасывал всё, что попадало в область позади него, выдувая всё это в пространство. Он нарисовал стрелки, показывающие, что интеллектуальный центр не имеет никаких средств выражения через личность. Личность может выражать себя лишь посредством готовых слов, идей, привычных выражений и так далее, которые накоплены в форматорном аппарате. Ничего не приходит от центров напрямую, ничего не идёт напрямую к центрам. Человек не живёт даже в своей низшей части. Он живёт лишь в искусственной оболочке, окружающей эту низшую часть.
Проблема в том, чтобы суметь увидеть это для себя и понять, что дела обстоят именно так, приобретя постоянное изменение в отношении к собственной личности. Она не способна к развитию. В личности отсутствует какой-либо потенциал для трансформации во что угодно. Всё действительно стоящее зависит от нашего освобождения от личности и нашего прихода к сущности, чтобы именно сущность обладала инициативой.
Случайным образом, в нас может произойти сдвиг. Так, R рассказал о видении курения из другой части себя. Он мог при этом видеть курение как нечто, локализованное в основном в его личности. То же самое и с D, у которой произошёл кратковременный сдвиг, не связанный с какими-либо усилиями или достоинствами. Она также осознала появление возможности решения бросить курить. Подобные вещи должны быть подкреплены соответствующим упражнением решительности, поскольку, как она описала нам это, личность начнёт придумывать причины, чтобы снова закурить. Частично это связано с нежеланием личности утратить позицию, которую она в нас занимала до этого.
Гурджиев говорит о фиктивном сознании, которое человек называет своим сознанием, а также о реальном сознании. Всё сказанное относится именно к этому. И это не что-то невозможно далёкое. Если в вас есть реальное желание быть свободным от этого состояния иллюзии, то это возможно для вас. Но помните, что нельзя портить своё видение. Если вы видите что-то, никогда не начинайте его объяснять или пытаться что-то с этим делать. Момент видения достаточен и действенен сам по себе.
Личность будет перенаправлять всё по каналам форматорного аппарата. Вновь и вновь люди имеют сущностные восприятия, но они всегда, как только всплывают в сознании, сразу перехватываются личностью, превращаясь в слова, эмоции или что угодно другое, за исключением простого прямого осознания. Вся эта бесконечная возня с тем, что мы видим, есть злостная и масштабная кража возможностей.
Я помню, как впервые реально увидел это. Случилось это в 1933 году, когда я направлялся в Летнюю школу с Успенским. Успенский сказал, что мы остановимся на ночь в Гадсдене, а утром поедем дальше в Шорхэм. Он мог говорить бесконечно об интересовавших его вещах и, если вы были в состоянии это выдержать, можно было сидеть с ним всю ночь напролёт, до самого рассвета или позже, и пить при этом бутылку за бутылкой кларета, что было его слабостью. Так мы и просидели с ним за разговорами всю ночь, а наутро я повёл машину вниз к побережью. В какой-то момент всё вдруг открылось мне с предельной ясностью. Я видел, как проживал свою жизнь совершенно нереальным образом, что всё было лишь словами, а сам я не имел никакого контакта с реальностью. Я видел, что нет ничего, чего я мог бы ожидать; что ровным счётом ничего не может произойти с моей личностью. Не имело никакого значения, хорошая или плохая она, умная или глупая, в ней не было никакого потенциала. Наше путешествие продолжалось два часа, а сам я был далеко не в самом подходящем для вождения машины состоянии. Но при этом на протяжении всего пути я был в состоянии совершенной ясности. И я хорошо помню, как думал при этом о том, что прошло уже десять лет с тех пор, как я впервые услышал эти идеи и мне казалось уже, что я действительно усвоил их суть. Но выяснилось, что вплоть до этой минуты у меня не было никакого реального понимания разницы между "личностью" и "сущностью".
Снимок Марии Неласовой,
Моральная дисциплина
Необходимо радикально настроить себя на изменение баланса между негативными или деструктивными влияниями и позитивными или творческими. Это вовсе не означает требования разрушения негативности в себе. Хоть некоторые и говорят о такой необходимости, но подобное требование идёт от непонимания. Присутствие негативных импульсов заложено в самой человеческой природе, а не является лишь следствием некого ошибочного воспитания или дурной наследственности.
Основной вопрос здесь в установлении правильного баланса между позитивной и негативной сторонами, а также в правильном обращении с самой негативностью, в отношении которой в современном мире наблюдается глубокое непонимание — обычно предлагаемая для обуздания негативности моральная дисциплина рассматривается как нечто сугубо внешнее. Но приложение внешней морали лишь создаёт нелепости и усиливает противоречия всевозможных видов — во многом, из-за того, что используемые для этого руководства уже просто не соответствуют условиям современной жизни.
Люди усиленно пытаются искать другие критерии, которые могли бы заменить внешние моральные принципы. Хотя в этом смысле можно однозначно сказать, что единственным другим возможным критерием может быть лишь человеческая совесть. Но чтобы наша совесть могла работать, мы должны сначала открыть к ней дорогу. Однако, как было чётко установлено в этом отношении, люди не находят пути к своей собственной совести до тех пор, пока они не создадут внутреннее разделение между утверждающей и отрицающей частями самих себя.
Мы не стремимся превратить жизнь во что-то мрачное и трудное. Наоборот, все те люди, которых я знаю, живущие подобным образом, в действительности очень счастливы. Также и про себя могу сказать, что всякий раз, когда мне удавалось достичь успехов в дисциплинировании себя — а я не пытаюсь претендовать на роль хорошо дисциплинированного человека — это всегда приносило мне чувство большой радости и удовлетворения, хорошего самочувствия и ощущения свободы.
Превращение дисциплины в нечто мрачное и тяжёлое является исключительно вопросом нашего собственного эгоизма: мы превращаем дисциплину в качество нашей личной добродетели и начинаем считать себя "лучше"… Кажется, что всякий раз, когда мы делаем нечто действительно хорошее, оно тут же поглощается нашим себялюбием. Но этого не происходит, если мы поддерживаем в себе позитивный настрой внутренней радости, о котором я говорил, поскольку это состояние и себялюбие несовместимы друг с другом.
Однако, если мы желаем установить действительно эффективную взаимосвязь между внутренними и внешними частями своей природы, то мы должны сначала убрать с дороги препятствия к этому, которые находятся в нашей низшей природе. Но если вы знаете, как использовать освобождаемые в самоотречении энергии, вы найдёте этот процесс гораздо менее болезненным, чем того ожидали.
Картина Валентин Иоппе
Внутреннее учитывание
Студент: У меня было что сказать на прошлой встрече, но я так и не смог заставить себя заговорить. Ещё я заметил, как эта энергия, не нашедшая способа выразить себя, в результате обратилась на меня самого: я ощутил, как меня переполнило "самооправдание" и "внутреннее учитывание". Думаю, произошедшее со мной можно рассматривать как некий назойливый паттерн моего желания не быть уязвимым перед людьми.
Дж.Г.Беннетт: Но я знаю также и то, что у вас был уже опыт, когда вам удавалось вырваться из этой воображаемой тюрьмы, в которую вы себя заточили. Она воображаемая как раз потому, что стены её держатся за счёт вашего воображения, связанного с чувством того, что вас не примут, не поймут, что, даже если вы попытаетесь, всё пойдёт не так и вы потерпите неудачу. Если вы ощутили уже вкус избавления от власти этого негативного воображения, вам надо следить, чтобы не утратить его. Поэтому очень хорошо, что вы решились сегодня заговорить об этом.
Что такое внутреннее учитывание? Один его аспект — выдвижение различных требований — даже если это скрытые требования, которые не показываются внешне и не отражаются на других людей. Вместо стремления самим понять других людей, нас гораздо больше беспокоит, поймут ли они нас. Причём, мы требуем не просто, чтобы нас поняли, но и облегчили жизнь, войдя в наше положение. Это реальное препятствие, которое лишает нас возможности достичь сущности. Причина такого нашего поведения вполне реальна, но она обычно ложно интерпретируется.
Вы страдаете от недостатка уверенности; не зная, как люди отреагируют, или боитесь, что они могут отреагировать неодобрительным образом на всё, что вы можете сказать или сделать. Но в основании всего этого находится нечто, знающее, что фактическая причина такого страдания заключается в отсутствии у вас контакта с самим собой. Это создаёт чувство беспомощности, иногда даже отчаяния. Как раз в том месте, где должно быть нечто в нас, убеждённое и уверенное в себе, способное открыто встретить любые проблемы, зияет пугающая пустота, пропасть, отделяющая личность от "Я". Или точнее, разделение между "Я" и центрами, которые вынуждены работать без своего Мастера. Именно это создаёт во всех нас скрытое чувство небезопасности. Это ощущение зыбкости, неустойчивости своего положения присутствует в каждом до тех пор, пока человек не будет знать, что "Я" и его центры находятся в связи друг с другом. Мы хотим знать, что в нас есть кто-то, кто способен принимать решения, не боится их принятия и встречи с их последствиями. Когда это происходит, страдание такого рода уходит.
Снимок Михаила Малышев
ЧАСТЬ Вторая
Паттерны
Читая Рассказы Вельзевула вам, я иногда демонстрировал скрытый за их поверхностью некий паттерн. И иногда некоторые из вас действительно могли видеть его сами. Одной из целей того вида работы, которой мы с вами занимаемся, является обретение способности различения таких скрытых паттернов в общей картине вещей. Вспомните, как Гурджиев описывал, каким образом из знания лишь одной из частей человеческого тела возможно знать все остальные. Это как раз и есть пример видения паттернов такого рода.
Один из способов выражения этой идеи — сказать, что существует некий порядок, скрытый за очевидным беспорядком, или скрытая цель за видимым отсутствием цели. Часть нашей задачи становления как сознательных существ, способных действовать намеренно, заключается в привнесении скрытого паттерна в видимый мир. В главе "Чистилище" Гурджиев указывает именно на это. Он говорит, что наш БЕСКОНЕЧНЫЙ предвидел подобную возможность в трёхмозных существах, "для помощи СЕБЕ в управлении увеличившимся Миром". Это передаёт суть понимания человека, как связующего звена между видимым и невидимым мирами — не только в восприятии невидимого и вступлении своим сознанием в мир ценностей, но также и в привнесении в видимый мир особой работы, направленной на реализацию скрытого паттерна, замысла и цели вещей.
Мы трудимся с ложным представлением о том, что мы должны сами придумывать, что нам надо делать? Но истина в том, что как раз это и не входит в наши обязанности, общая картина вещей (паттерн) гораздо больше, чем мы можем себе это представить.
Например, при строительстве великих кафедральных соборов средних веков, весь план был в уме архитектора, но детальная проработка оставлялась мастерам, которые имели свободу выражения. Но если их работа не шла в гармонии с общим целым, она выбрасывалась. Мастера должны были обладать особой чувствительностью к плану. Люди специально подготавливались в течение очень долгого времени, чтобы обрести способность учить мастеров необходимому виду восприятия.
Следует помнить о базовом принципе начинания с тем, что соразмерно вашим силам. Гурджиев всегда говорил, что люди пытаются делать слишком большие вещи, всячески избегая при этом того, что реально в их силах. В главе "Мнение Вельзевула о войне" он приписывает неизменно повторяющиеся неудачи различных организаций в попытках остановить войну к их стремлению к таким вещам, которые совершенно вне власти человека на данной стадии его развития. В то же время, люди пренебрегают вещами, которые они могли бы реально делать. Гурджиев всячески подчёркивал важность коммуникации и говорил о чрезвычайной важности взаимопонимания, также как о необходимости наличия единого языка, единой религии, некого единого совещательного и консультативного центра. С умеренным успехом в этом направлении, людям это удавалось уже раньше, например, когда они смогли пойти в сторону избавления от ужасающей ситуации, существовавшей в центральной Азии в тринадцатом, четырнадцатом и пятнадцатом столетиях.
Будучи трёхмозгными существами, мы имеем в себе потенциал для создания порядка. Безусловно, насекомые также создают чудеса упорядоченных структур, но эти чудеса не являются результатом их собственного намеренного и сознательного действия. Это творческое действие некой необычайной разумности, которое, по какой-то непростой для понимания причине, и принесло такие поразительные силы насекомых в видимый мир. Некоторые люди считают, что это был некий эксперимент по подготовке к созданию трёхмозгных существ. Другие думают, что насекомые сами были изначально трёхмозгными существами, которые, в определённом смысле, предали ту задачу, исполнить которую они были призваны, и были поэтому впоследствии лишены способности к намеренному действию. Но что бы там ни произошло, сам мир насекомых является удивительным опытом. Нам может быть доступна та же способность в намеренном действии. Но что мы делаем в этом отношении? Пьеса Ибсена "Пер Гюнт" в этом смысле всегда служила мне как предупреждение.
/ Плавильщик пуговиц Пер Гюнту:
Да почему, не пойму я никак,
Тревожит тебя подобный пустяк,
Ты ведь и не был собой никогда,
Значит, не быть — для тебя не беда.
...
Нет, невозможно! Согласно приказу,
Который обязан я выполнить сразу,
"Пер Гюнт, не свершивший предписанный труд, -
Ошибка. Пускай его перельют!"
Доведите это до вашего непосредственного восприятия. Вы постоянно обращаетесь со всевозможными материальными объектами. Что представляет собой паттерн, который может явиться при этом? Когда вы готовите пищу, будьте чувствительны к этому паттерну. Если всё идёт как должно, значит данный паттерн был реализован. Это не будет чем-то незначительным, поскольку что-то входит в реальность при этом. Необходимо учиться замечать, когда вы теряете контакт с паттерном. Такая потеря контакта обычно будет происходить из-за вашей небрежности или своеволия.
Вы работаете над выполнением конкретной задачи каждый день. Необходимо создать очень ясный паттерн в своём уме и довести его до вашего ментального видения. Есть такой спонтанный момент, когда то, что вы будете делать, вдруг предстаёт перед вами: "Это именно то, что я буду делать". Необходимо научиться к этому приходить, но без принуждения. Возможно, кому-то из вас удалось уже наблюдать разницу между чем-то, что приходит к нам в подобной форме, и тем, чего мы должны доискиваться, сопоставлять и собирать вместе в обдумывании. То же самое и в ролевых упражнениях, которые вы делали. В них требуется тот же самый процесс: должно происходить спонтанное возникновение паттерна в уме, которое человек далее облекает в определённую форму действия с людьми и характерными чертами, после чего оно обретает жизнь и будет играть само.
Делайте вещи правильно и у вас не возникнет необходимости делать их самому правильно в следующий раз. Если вы не вмешиваетесь, они будут далее делать себя сами. В нас есть способность к созданию требуемых мыслеформ или паттернов. Она может прийти через повторение или полностью создаваться в нашем внутреннем видении. Один из важных видов таких паттернов связан с тем, когда мы создаём образ и проецируем его в будущее. Такая возможность быть связанными с будущим есть то, над чем мы должны работать. Многие из вас обнаружили, что когда вы делаете проекцию образа в будущее, это выглядит так, как будто материальная ситуация адаптируется к вам и вещи разрешаются сами собой. На самом деле, это не вещи приспосабливаются к вам, но нечто в вас создаёт связь с тем, что является реально возможным в данный момент в будущем.
В некоторых людях эта способность развита и у них бывают удивительные достижения. Хотя обычно они в результате лишь всё портят. Люди начинают думать, что это они делают что-то и заставляют события происходить, тогда как, фактически, в них устанавливается некая ясновидящая связь с определённым паттерном будущего. Любой изучавший компании Наполеона знает, что он обладал способностью видеть, что должно произойти в битве, и как он при этом мог дожидаться нужного момента, чтобы в полной мере воспользоваться тем, что должно произойти. Затем он утратил эту способность и всё у него пошло наперекосяк. Собственный образ себя в нём занял место его простой восприимчивости. И такое случалось со многими успешными людьми. Весьма редко случается, чтобы случайно получившие эту способность люди сумели сохранить правильное отношение к ней. Они не осознают, что это не их собственные действия и что происходящее никак не связано с качествами их бытия. Для человека, на которого смотрят, как на кого-то способного достичь поставленных целей, чрезвычайно трудно поддерживать осознание того, что он лишь обладает даром чтения возможных цепочек событий и адаптировать себя к ним, но никак не влиять на них.
Зикр
Школа повторения и дыхание.
Есть две традиционные техники, каждая из которых имеет неисчислимое множество форм. Одной из этих техник является повторение звуков. Эти повторения называются мантрами, священными словами или молитвами. Они бывают очень короткими, подобно тарану, или же могут быть полноценными молитвами, такой как молитва сердца, введённая в греческой православной церкви Иоанном Златоустом. Все они обычно ритмические. С незапамятных времён они использовались в качестве способа отключения себя от обычных мыслей и чувств, с одновременным подключением себя к другому образу существования.
Другой универсальной техникой является контроль или регуляция дыхания. В йоге это называется пранаямой. Все знают об этом, но техника эта часто используется неправильно. Все связанные с дыханием упражнения связаны с укреплением нашей способности самообладания в определённом состоянии существования — называемом иногда срединным или промежуточным состоянием существования, поскольку оно находится между материальным и духовным мирами. Гурджиев говорил о дыхании, как обеспечивающем пищу для второго или промежуточного тела человека.
Две эти техники должны использоваться в определённого рода кооперации друг с другом. Я сам увидел впервые людей, делающих упражнения подобного рода, в 1919 году в Турции и осознал тот мощный эффект, который они дают. Я видел, как Гурджиев использовал аналогичные техники и узнал также, как суфии, йоги и монахи использовали их. Но есть ещё одна особая форма, с которой я столкнулся недавно, и в которой оба метода объединяются исключительно простым и благотворным образом. И я осознал, что Гурджиев говорил об этом много лет назад.
Вы должны понимать, что в основе подобных упражнений повторения и дыхания лежит потребность в генерации энергий для питания внутренней жизни человека. Все эти энергии представляют собой вибрации различного рода в различных средах. Неизменно, все такие упражнения опираются на некие ритмические качества. А поскольку абсолютный ритм обнаружить непросто, мы можем использовать тот ритм, который дают наши тела.
Подобные упражнения могут маскироваться под видом молитв или некой физической активности, а иногда они производятся принудительно в людях, действием извне, как в случае практики латихана в Субуде. Иногда им придаётся определённый религиозный или философский смысл, подобно «призванию имени Бога». Иногда это могут быть очень изощрённые и подробно разработанные ритуалы. Но эффект от их действия всегда один и тот же. Они производят трансформацию энергий, которая укрепляет и освобождает тонкое тело от физического тела. Даже если мы не осознаём что происходит, они всё равно будут производить результаты подобного рода.
В той форме, в которой я собираюсь дать их вам, нет никакой необходимости иметь какие-то специфические идеи на этот счёт или специально думать о чём-то. Реальность подразумевается в самом упражнении и здесь нет необходимости удерживания внимания на чём либо. Вы делаете это упражнение настолько свободно, безо всякого принуждения, насколько это возможно, не пытаясь направлять свои мысли или освободить от них свой ум. Но в этом упражнении подразумевается ваше намерение достижения правильного состояния существования.
Другое состояние существования
Студент: Я работал над … упражнением и пришёл к образу Христа. Всё вокруг как будто исчезло и стало более утончённым. У меня было чувство, что свобода должна быть чем-то свободным от материальных вещей — чем-то полностью прозрачным, где я не буду идентифицирован ни с чем. Ощутив вкус этого чувства, я затем посмотрел на него и сказал: "Мой Бог, что же на самом деле значит это чувство?" Я не мог опознать ничего. Не могу сказать, что я был осознающим. Могу сказать только, что я наблюдал себя, но всё что было в этой свободе — ушло, там не было больше ничего. Позже я задался вопросом, не было ли это просто ассоциацией с мысле-формой? С того времени этот опыт повторялся уже несколько раз.
Дж.Г. Беннет: С тем же привкусом свободы?
Студент: Да. И это привело меня к ясному осознанию всего внутреннего и внешнего. Мне казалось, что я знал уже об этом раньше, но вкус этого опыта очень сильно отличался. Но я так и не могу сказать, чем было это внутреннее чувство в каких-то описательных терминах.
Дж.Г. Беннет: Наш основной интерес сейчас в том, чтобы вывести себя за пределы иллюзорного мира, в другой мир, который, хоть и оставаясь довольно ограниченным и обусловленным, является миром реального опыта. Это главная вещь, которая интересует нас сейчас. Хотя это безусловно не всё — существуют другие миры, совершенно отличные от известных нам, которые невозможно постичь посредством человеческой мысли. Не является чем-то невозможным для нас случайно оказаться под влиянием одного из таких миров, и когда мы оказываемся под подобным влиянием (во время этого) происходит некая трансформация нашего состояния. В вашем случае, она произошла частично из-за того, что вы направляли своё внимание на образ Христа, представляющего очень высокое состояние бытия. Хотя часто бывает также, что люди просто чувствуют появление некого другого состояния существования, но даже не имеют понятия, из-за чего оно происходит.
Студент: У меня было два интересных переживания на этой неделе.
В первом была полоса неудач и несчастий на протяжении одного или двух дней; но я при этом не ощущал себя, как это бывает обычно, несчастным в своём несчастии. Разница в восприятии была действительно реальной. Я чувствовал себя находящимся в гораздо более тесном контакте с самим собой. Я пытался записать мысли о переживании своего несчастья и ко мне пришло чувство, что неким образом, я был при этом гораздо ближе к восприятию своего собственного ничтожества. В том, что пришло ко мне, вместе с чувством отчаяния, было ясное различение между ощущением своей пустоты и видением того, что в реальности я был ничем. И я чувствовал себя подлинным в некотором роде. Был ещё страх, что же делать с этим? Хоть я и был ничем, одновременно с этим было столько всего, в чём я нуждался, но может ли ничто получить что-то?
Во втором переживании у меня было то же ощущение беспомощности, но оно было направлено скорее вовне, чем вовнутрь. Я видел, что все мы были, и являемся, беспомощными. И у меня было сильное желание, чтобы я мог оставаться таким всегда.
Дж.Г. Беннет: Во всём этом есть что-то от качества ностальгии, тоски по дому. Именно она является отражением подобных вещей в нас, характерным переживанием, привносимым чем-то внешним по отношению к нам. Техническое название для этого по-гречески — стерезис или лишение, в суфизме это называется — джазба. Это духовная ностальгия. И она необходима для нас. Иногда она остаётся в нашем сердце большую часть времени. Есть периоды, через которые мы проходим, когда человек постоянно осознаёт это чувство лишения чего-то. И также возможно, как вы сказали, чувствовать это не только в отношении самого себя.
Когда это чувство приходит, мы должны следить за своей чистотой и не злоупотреблять им. Чувство это само по себе подлинное и является индикатором приближения к чему-то важному. Человек не чувствует себя обделённым чем-то, пока не находится к нему достаточно близко.
Мы подходим к этому близко снова и снова, но что-то в нас препятствует тому, чтобы сделать последний шаг. Либо мы сами портим его своими мыслями о нём, либо это некая внутренняя неспособность, портящая его за нас. Или возможно, мы просто ещё недостаточно сильны для того, чтобы сделать следующий шаг.
Иногда у нас бывает чувство, "Если бы я не поддался панике, что-то важное могло произойти со мной". Что заставляет нас паниковать, это именно неспособность принять наше собственное ничтожество: кажется, что впереди нас ожидает темнота и мы страшимся вступить в эту темноту. Хотя это вовсе не то, чего надо бояться, но невозможно узнать чем оно является, пока человек сам не пройдёт через это.
Усилия
Дж.Г.Беннет: В первой стадии релаксации человек может ощущать собственно расслабление мускулов и переход своего тела к более стабильной и сбалансированной позе. Когда же дело доходит до более глубокой релаксации, то здесь нет уже ничего, что можно было бы воспринимать подобным образом, а значит и проверить наступление такого состояния очень трудно.
Взаимосвязь между усилиями и возникающими в их результате изменениями часто самая неожиданная и удивляющая. Нам обычно трудно увидеть лежащие в основе паттерны и связи, формирующие существующую сеть влияний.
Студент: Много раз я наблюдал связь между процессом чистки или уборки чего-то с участием тела — комнаты, к примеру — одновременно обнаруживая, что и моё внутреннее пространство, мой ум, приходит в больший порядок.
Дж.Г.Беннет: Хорошее наблюдение. Это вопрос вертикальной связности между различными уровнями нашей природы, понять который невозможно с точки зрения привычных причинно-следственных связей.
Студент: Во время ужина я наблюдал за подающими блюда официантами и людьми за едой, находясь в контакте со всем, что окружало меня. Происходящее вокруг воспринималось уникальным и хоть я уже тысячу раз видел раньше всё это, я при этом замечал различные качества, которые никогда более не повторятся.
Дж.Г.Беннет: Ваше описание указывает как раз на то, что я говорил только что — некий внутренний сдвиг из одного места в другое. Вы смотрите при этом на то же событие, но уже с другой перспективы. Обычно же, в большинстве случаев вы не смотрите на это вообще никак, вы просто механически оказываетесь в зацеплении различных шестерёнок происходящих событий. Вы говорите, смотрите, учитесь и даже считаете себя трёх-центровыми-существами, поскольку видите разницу между мышлением и чувствами, и так далее. Чего вы не видите, это то, что всё это доходит до вас уже в виде некого, провёрнутого через мясорубку фарша. Всё теряет свои различия и становится одинаковым, когда оно проходит через форматорный аппарат. Прямое восприятие центров у нас бывает довольно редко, и вместе с ним всегда приходит та самая свежесть и непосредственность восприятия, которую вы сейчас описали, когда всё обретает интерес.
У личности же всё иначе. Это не значит, что наша личность должна быть разрушена или выведена из работы. Но наше отношение к ней в целом должно измениться. Сдвиг перспективы должен стать постоянным. И здесь значительную помощь нам может оказать умение видеть полную механичность наших ассоциаций. Проблема в том, что мы признаём это очень редко. Мы думаем, что иногда спим, а иногда нет. И для нас очень трудно признать, что сама природа нашей личности заключается в том, чтобы быть машиной, автоматом. Именно поэтому она попадает под любые виды влияний, пребывать под которыми для неё противоестественно и даже абсурдно. При этом её мнения, отношения, интересы и т.п. могут меняться совершенно незаметно для самой личности.
Что важно для нас, пока мы находимся здесь, это смотреть на себя со всех сторон — во время занятий Движениями, делая утреннее упражнение или же когда к нам приходит такое спонтанное пробуждение. Частота этих спонтанных моментов значительно возрастает от совершаемых усилий. Награда этим усилиям, в общем смысле, заключается не в том, чтобы добиться перемен; усилия эти создают для нас возможности, открывают дорогу для прихода к нам спонтанных переживаний. Но беда в том, что мы можем совершать какие угодно усилия и к нам могут приходить различные спонтанные восприятия, но в тот самый момент, когда что-то действительно хорошее приходит в наши руки, мы отбрасываем его от себя, позволяя нашей личности украсть это.
Дж.Г.Беннет: В течение многих лет я имел обыкновение ждать во время трапез, когда мы приезжали к Успенским на выходные. И это поразительно, насколько полезными могут быть даже такие простые вещи. Вы можете почувствовать разницу между паттерном, правильным способом сделать что-то, и тем, что, пренебрегая и избегая, вы часто делаете из этого. Всё это создаёт в нас состояние самонаблюдения.
Студент: Я принял решение, достижение которого было за пределами моих сил. Чтобы исправить это, я решил, что должен отказаться от еды, поскольку считал, что сделать это будет очень трудно для меня. Я предвидел чрезвычайно трудную борьбу, но как показал вчерашний день, прошёл завтрак и далее я пропустил обед и ужин — никакой борьбы при этом не было; само воздержание от еды во время этих трапез казалось мне очень правильным и разумным.
Дж.Г.Беннет: Помните, как в Рассказах Вельзевула Хассин спрашивает деда, что можно считать объективно правильным и неправильным? Вельзевул рассказал тогда об абсурдности наших представлений о добре и зле, как чего-то внешнего по отношению к нам самим. Он сказал: "Правильным является то, от чего совесть наша может пребывать в мире и покое".
Завершение цикла даёт нам мир. Решение должно быть исполнено тем или иным образом. И принцип действия закона здесь таков, что нам может быть дана ещё вторая возможность. Если было принято решение и в его принятии нами была допущена некая ошибка, тогда осуществляется переход к следующему этапу и мы должны уже предстать при этом в нашем теле напрямую. Мы говорим о необходимости "наказания себя", но это очень неудачный способ изложения принципа действия закона. Он упускает из виду реальную суть самого действия, которое происходит при этом. А в действии этом есть что-то совершенно безошибочное — подлинное качество, качество жертвоприношения.
Вы жертвуете своим комфортом, стремлением к пище, etc, в результате чего ваше тело будет приведено в работу таким образом, каким оно никогда до этого не работало. И в перспективе это очень большая цель. По сути, мы должны быть рождены заново или, точнее, дать родиться настоящему человеку в нас. Те, кто уже прошел через этот процесс, действительно умерли. И именно через свою совесть можем мы подойти к этому моменту судного дня в себе. Бог подходит настолько близко к человеку через его совесть, что этот контакт может стать прямым для каждого из нас.
Два жизненных принципа
Дж.Г.Беннет: Я хочу напомнить вам об описанном Вельзевулом различении между двумя принципами существования — «Фуласнитамному» и «Итокланоц». Мне так и не удалось пока выяснить, откуда Гурджиев взял эти слова, но на моей памяти, он использовал их всегда. «Фуласнитамный принцип» является правильным способом существования для трёхмозгного-существа. Если человек способен жить таким образом, он будет в состоянии исполнить своё предназначение и он не покинет этот мир до тех пор, пока не завершится формирование его тела «Кесджан». Речь здесь идёт о чём-то, что является целью наших жизней. Согласно другому же принципу, человек живёт за счёт внешних толчков, особенно возникших в прошлом причин. Следуя Итокланоцу, мы живём лишь действием наших прошлых жизней: «Катушко-кандельностей» — заведённых пружин, поддерживающих движение в нас — просто раскручивающихся до исчерпания в них завода и не оставляющих потом за собой ничего.
Существование за счёт причин зависит ещё и от того, создавались ли или нет эти причины намеренно. Если нет, это как раз то состояние, которое Гурджиев называл “жизнью под действием закона Случая”. И это также одна из первых вещей, от которых человек может стать свободным. В этом смысле, существенным является стремление поставить себя под влияние законов Работы или других законов, связанных с определённой целью, которую необходимо исполнить. Это есть акт обязательства, который сам по себе изменяет наше отношение к закону Случая.
Существование согласно принципа Итокланоц является жизнью марионетки, со множеством прилаженных к различным частям нитей, каждая из которых производит определённые действия и поведенческие реакции. С Фуласнитамным же принципом существует нечто, соединяющее вместе разрозненные части, сплетённое с целью, уходящей за пределы настоящего. Для каждого из нас существует некий жизненный паттерн, представляющий нашу судьбу. Осуществляя его, мы тем самым исполняем то, что является причиной нашего существования здесь на земле. Существуют также характерные паттерны дня и часа. Способность видеть всё это требует определённого вида осознания. Прямое восприятие нашего паттерна принадлежит совести и необусловленной стороне нашей природы. А сам паттерн одновременно создающий и создаваемый.
Во всех нас должна вырасти убеждённость, что каждый несёт в себе некий паттерн своей жизни, у каждого своя судьба и все будут идти правильным курсом, если удастся подойти достаточно близко к своему паттерну. А пребывание в нём целиком есть одна из самых больших вещей, на что можно надеяться. Жизнь некоторых из вас, фактически, всегда шла против вашего истинного паттерна. И именно возникавшее при этом ощущение напряжения было одним из тех факторов, что привели вас сюда. Вы чувствовали потребность делать то, что воспринимается правильным для вас. И это как раз то, чему мы можем постепенно научиться в работе, а не просто в разговорах о ней. Это может быть привнесено во всё, что мы делаем — будь это что-то внешнее, подобно приготовлению пищи, или внутреннее, например, утреннее упражнение. Мы пытаемся привнести этот паттерн целостности нашей жизни в своё осознание.
Если бы не существование общего паттерна событий человеческой истории, то человеческая дезорганизующая сила давно бы уничтожила всю жизнь. Редкие люди могут генерировать действительно действительно экстраординарные события в мире, поскольку они наделены способностью осознания подобных паттернов. Но и мы также можем обрести вкус этого, если будем принимать вещи в масштабе всей нашей жизни. И тогда наша жизнь сможет стать не просто результатом действия последствий прошлых причин, но приобретёт творческое чувство в себе.
Студент: У меня получилось сочинить музыку, которая подходила по смыслу действия. Не знаю как это случилось; это просто было одной из тех вещей, которые уже присутствовали там. Я не осознавал происходящее как свою заслугу: "О мой Бог, это приходит ко мне". Нет, всё как бы уже было там. Думаю, это было подобно принятию некого рода, но для которого требовалась определённая степень раскрытия. Я могу участвовать в чём-то, но пока у меня есть предвзятые идеи на свой счёт, я лишён этого качества. Необходимо особое качество принятия себя, чтобы вписаться в данный паттерн.
Дж.Г.Беннет: Всё верно. Должен сказать, что я обратил внимание на эту музыку. И более того, я был совершенно уверен, что она была создана именно так, как вы только что описали это. Никогда вам не удастся достичь такого, если станете эти вещи обдумывать. Как бы много усилий вы ни прилагали, всегда будет присутствовать что-то неподходящее.
Кроме того, здесь присутствует ещё и большой элемент доверия. Вы видите сначала, что существует нечто, чему вы можете доверять. И если вы доверяете ему, оно будет продолжаться и поддерживать вещи в правильном соотношении. Человек может делать действительно экстраординарные вещи при помощи доверия, но если эта вера дрогнет, то падает и человек.
Я общался с некоторыми людьми, которые изучали хождение по горящим углям на Фиджи и в других местах. Огнеходцы говорили, что нужно просто довериться огню и тогда он не причинит вам вреда. И то же самое я видел у дервишей, делающих всевозможные невероятные вещи, вроде протыкания себя шампурами и разрезания ножами. Потом они просто проводили руками над ранами и можно было видеть, как огромные и глубокие раны заживают прямо на ваших глазах. Они говорят, что целиком доверяются при этом Богу. Но чему они реально доверяются в подобных вещах? Они полагаются не на то, что Бог вдруг протянет свою руку с небес и выдернет их из огня. Они доверяются паттерну данного события. Но имейте в виду, что у вас могут сдать нервы при этом и контакт моментально исчезнет. Так происходит во всём — как только в вашем уме возникают вопросы и мысли, всё сразу рассыпается на кусочки.
Студент: Кажется, что любой такой паттерн совершенно бесцветен и неосязаем — нечто прозрачное, но неким образом включающее в себя весь потенциал. Одной из иллюстраций, как мне представляется, может служить музыкальная шкала, фактически, являющаяся просто неким набором отношений. И в то же время, она каким-то образом включает в себя всё, что возможно сыграть в пределах этой шкалы, обладая при этом собственным характером. Мне кажется, паттерн является чем-то практически разумным, стремящимся быть достигнутым.
Дж.Г.Беннет: Думаю, вы пытаетесь сказать, что сам паттерн не находится в этом мире — паттерн не является манифестацией. Я как раз говорил в космологическом классе о Непроявленном Солнце. Оно являет собой Солнце необусловленного мира. И да, оно бесцветное, поскольку неуместно говорить о том, имеет ли оно цвет или нет. Но оно является держателем паттерна эволюции всей солнечной системы, представляющей собой гораздо большую и сложную вещь, чем даже эволюция жизни на Земле. Видимое Солнце является не просто источником материальных субстанций, а реализацией данного паттерна. Но мы не видим сам паттерн. И тоже самое правило применимо к нам — паттерн располагается в необусловленной и непроявленной стороне нашей природы, но реализуется он на её видимой стороне.
Для совершенного человека не существует разрыва между этими двумя сторонами. Один из способов сказать о смысле нашей работы — в её результате, человеческое существо, вместе с телом, интеллектом и все остальным, должно стать полностью интегрированным с невидимой стороной. Работа эта может быть изображена как интеграция проявленного и непроявленного. Именно здесь входит идея необходимости доверия. Явленное полагается в своей природе на неявленное, но это требует особого сорта решимости в явленном, чтобы отбросить все подпорки и позволить направлять себя чему-то, что явленное не может увидеть и понять до тех пор, пока это не начнёт проявляться. И тогда уже можно будет сказать: "Так вот оно что, вот оно как!"
Студент: Но как можем мы знать, когда видим появление паттерна, правильно ли позволить ему случиться или надо пытаться изменить его? Я действительно запутался в этом.
Дж.Г.Беннет: Вы знаете в соответствии с вашим собственным состоянием. Если вы находитесь в субъективном состоянии, у вас не может быть достоверных указаний на это. Более того, вполне возможно, это состояние будет заставлять вас видеть белое чёрным, а чёрное белым. Поэтому, когда вы чувствуете, что нечто проявляет себя, действительно важно приступить к переводу себя, насколько возможно полно, в объективное состояние. Если вы реально желаете быть способным на беспристрастное суждение о том, правильно ли что-то или нет, вы должны быть готовы посветить этому определённое количество времени. Это может занять у вас час. Вам надо на это время выбросить всё из головы и заняться только своим собственным состоянием. К примеру, если бы я делал это — я бы пошёл сначала совершить омовение, а далее сел, приготовившись делать упражнение. Я бы, конечно, обнаружил в себе тенденцию думать о какой-то конкретной вещи, но продолжал бы, пока не осознал, что успокоился и больше не думаю о ней. Далее я бы начал делать упражнение или зикр. Если я осознаю себя свободным от субъективных чувств, обычно происходит так, что всё далее раскрывается совершенно ясно. Мне не нужно беспокоиться о самостоятельном решении. И также, не следует ждать, когда вы будете в правильном месте лишь потому, что вы хотите там быть; так это не работает. Человек должен быть готов. Даже людям, действительно много и регулярно работающим над собой, по прежнему требуется подготовка себя для входа в объективное состояние, если они хотят прийти к беспристрастному суждению.
Студент: Мне казалось, что я не знал ничего о паттерне, пока что-то не произошло и с этого времени он предстал как неизбежный. Удивительно при этом, что когда нечто происходит, кажется, что я знал об этом всё время. Вы однажды сказали, что мы должны быть очень внимательными и осторожными, никогда не ожидать ничего заранее, поскольку в подобном ожидании мы помещаем себя в другом времени, а не в том, к которому относится данный паттерн. Я не мог понять этого тогда, но сейчас уже начинаю видеть, что каждый паттерн должен соотноситься со временем. Если он присутствует в этом мире, то он весь в том же времени. Я не могу создавать и видеть изначальные паттерны для моей собственной жизни, но после определённого события они становятся различимыми.
Дж.Г.Беннет: Если мы говорим о паттерне в объективном смысле, то мы не видим его именно потому, что он непроявлен. Сам паттерн ещё не существует, а следовательно, мы не можем знать его. Но паттерн есть то, что даёт существование возможности обладания правильной формой, быть как должно быть. И нашей задачей, как человеческих существ, является создание возможности сплавления этих двух частей вместе, когда всё происходящее в проявленном мире будет реально соответствовать происходящему в непроявленном мире.
Молитва Господня содержит следующие слова: "Да будет воля Твоя и на земле, как на небе". Небо означает здесь непроявленный или необусловленный мир, а земля — мир проявленный или обусловленный. Если мы представим дхарму в качестве воли Отца, то когда мы говорим "Да будет воля Твоя и на земле, как на небе", мы желаем объединения вместе проявленного и непроявленного.
Если бы мы могли знать паттерн, тогда он был бы уже проявленным. А если он проявлен, тогда это будет несовершенный паттерн, поскольку в манифестации что-то обязательно теряется. Следовательно, чем ближе вы сможете подойти к тому, чтобы позволить паттерну работать без предварительного обдумывания, без ожиданий, тем ближе будет он в результате к своей правильной форме. Об этом много говорится в Евангелиях: ищите же прежде правды Его (доверьтесь паттерну), не заботьтесь о завтрашнем дне. Вы должны доверять именно непроявленному паттерну, а не фактам, которые явлены — факты будут тянуть вас вниз.
Существует будущее, которое познаваемо, поскольку причины его уже присутствуют здесь. Но если вы станете ожидать чего-то не принадлежащего этому казуальному будущему, чего-то с качествами свободы и креативности, то вы можете никогда не найти его и оно никогда не случится. Ожидая конкретного результата — или даже просто ожидая чего угодно — вы препятствуете вхождению в вас более свободных качеств.
Медитация
Мы начинаем работать над медитацией. Через какое-то время некоторые из вас сдадутся и уйдут. Но даже если вы ощущаете полную потерю нити, было бы хорошо, чтобы вы продолжали упорствовать в своих дальнейших попытках. Когда вы достигаете состояния максимальной рассеянности и беспомощности в медитации, считая, что всё потеряно, ваши мысли стали совершенно неуправляемыми, а поза кажется уже невыносимой, когда все в вас требует остановить это — именно тогда может оказаться, что вы находитесь на грани реального изменения. Из собственного опыта могу сказать, что всякий раз, когда я чувствовал свою подобную беспомощность в медитации, но не останавливался при этом — именно в такие моменты ко мне приходило большинство озарений, открывших для меня суть вещей.
Здесь следует понимать, что в медитации командуем не мы — реальная "власть" в ней находится на "другой стороне". В санскритской терминологии, медитация делается для purusha (дух или воля), а не для khestriya (тело или существование). Пуруша — это тот самый другой в нас, который является 'Я'. Именно он руководит медитацией. Мы сами не можем сказать, что должно случиться. Всё что мы можем сделать — это лишь поставить себя в ситуацию, в которой что-то может произойти. В этом смысле, медитация принципиально отличается от любых упражнений, зависящих от нашей воли и намеренных действий. Единственная причина, по которой мы выбираем некий предмет для медитации — это помощь в успокоении ума. Вполне может случиться, что у нас будет озарение, прямо связанное с предметом медитации, но оно может произойти и в совершенно другом направлении.
Медитацию проще поддерживать посредством некой повторяющейся произносимой (или даже безмолвной) мантры. И если мы достаточно терпеливы и настойчивы в продолжении медитации, основанной на каком-то вопросе, мы можем прийти в состояние, которое называется нирвикальпа-самадхи (высшее состояние самадхи, в котором любое само-сознание исчезает). Это ведёт нас прямо к пробуждению высшей части себя. Я не могу пообещать никому, когда и как это произойдёт, но не стоит недооценивать значение этого. Именно поэтому мне всегда было жаль видеть людей, которые встают и уходят, чувствуя невозможность продолжения.
Студент: Хочу спросить, можете ли Вы объяснить различие между утренним упражнением собранного состояния и медитацией?
Дж.Г.Беннет: Это две крайности. В медитации вы не пытаетесь бороться с вашими мыслями или удерживать своё внимание на чём-либо. Медитируя на какую-то тему, вы просто направляете своё намерение. Если вы медитируете с помощью мантры или медитируете на каком-то естественном процессе, вроде дыхания, то вы просто фиксируете таким образом своё внимание и не пытаетесь бороться. Когда ваш ум блуждает, вы не пытаетесь возвращать его. Если он сам приходит обратно, это уже неплохо. В общем случае, в медитации наше внимание находится на каком-то конкретном объекте: мантре, теме, идее или состоянии. Если сам объект правильно выбран, тогда он сам по себе может производить в нас притяжение вглубь (состояние 'джазбы' в суфизме) и мы будем чувствовать влечение к более глубокой части нашего существа.
Упражнение собранного состояния, в этом смысле, представляет собой абсолютную противоположность. В нём всё как раз наоборот. Здесь нет никакого конкретного объекта. Но есть при этом необходимость в постоянных усилиях. Это непреклонное усилие собственного внимания удерживать себя здесь и сейчас и не позволять чему-либо ускользнуть. Как я сказал уже, если вы обнаруживаете при этом, что фактически блуждали, не следует беспокоиться. Это является общей рекомендацией: человек не сможет делать достаточно глубокую работу в себе, если он эмоционально не уравновешен или обеспокоен; он должен пребывать в мире с собой.
Нельзя даже сказать, что медитация ведёт к тому же, к чему ведёт собранное состояние. Это не так. Реальной целью в медитации является пробуждение различных видов восприятия в нас. Она даёт пробуждение внутреннего "глаза", внутреннего осознания.
Но упражнение собранного состояния — это воздействие на наше собственное бытие. На какое-то время, это позволяет нам стать такими, какими мы должны быть; а следовательно, позволяет нашему внутреннему телу кесджан обосноваться и достичь большей когерентности.
В общем случае можно сказать, что упражнения активны, а медитация пассивна. Но и то, и другое необходимо. Если пытаться следовать лишь путём медитации, это неизбежно приведёт к однобокости. Но также и занятия только 'утренними упражнениями' могут привести к однобокости другого рода.
Медитация и безвременность
Меня тут спрашивали о блэкауте, который может возникать как в медитации, так и в упражнениях собранного состояния, когда наступает гиатус [лат. hiātus - зияние] или разрыв в сознании.
Существуют различные пути, каждый из которых может привести к прерыванию сознания. Такое возможно при простом блуждании внимания. Человек начинает думать о завтраке или ему приходит какая-то другая ассоциация. Это всего лишь блуждание ума, означающее, что вместо того, чтобы быть в упражнении, мы находимся в поверхностном слое нашей личности.
Также бывает, что мы просто засыпаем — из угла раздаётся лёгкое похрапывание. Иногда человек не просыпается до тех пор, пока люди не начнут двигаться. Ум не блуждает, человек спит, подобно обычному сну в постели, и может даже видеть сны.
Об этих двух способах потери контакта знают все. Третьим видом как раз является то, что я и называю гиатусом. В нём происходит реальный разрыв сознания — блэкаут — где наше сознание просто исчезает, а потом снова возвращается. Одной из характерных вещей для этого состояния является то, что человек никогда не знает, как долго оно длилось — исчезал ли он на секунду, минуту или полчаса... Иногда гиатус в буквальном смысле длится всего секунду, но когда мы возвращаемся обратно, может оказаться, что он продолжался любое количество времени.
Это состояние транса. В санскрите оно называется самадхи, а по-арабски — сушупти.
В медитации есть три основные части: дхарана, дхьяна и самадхи. Дхьяна является собственно медитацией или местом, где мы позволяем медитации захватить нас, в которой мы начинаем с образа или мантры, позволяя им взять нас с собой и привести к состоянию спокойствия. В состоянии четвёртой дхьяны сознание уже пребывает безо всяких мыслей. Но иногда возможно проскользнуть за пределы этого дальше, в самадхи.
Из самадхи возможно выйти тремя способами. Прежде всего, из него можно выйти точно там же, где вы вошли. В этом случае, вы обнаруживаете себя сидящим на том же месте, но не знаете ни сколько это длилось, ни что произошло. Это настоящий гиатус или разрыв в сознании. Вы просто вышли и зашли снова. Иногда человек может переноситься в другое место. Он обнаруживает себя где-то ещё и вынужден встряхнуться, спрашивая себя: "Но где это я?" и осознать "Я здесь, в этом теле".
Другой способ выхода из самадхи — это когда оно переходит в сон. Вы пробуждаетесь из этого сна и хоть знаете, что спали, вы также знаете, что это был не обычный сон.
Что же на самом деле означает самадхи? Оно означает выход из времени в вечность, из времени в безвременье. Это как раз то состояние, которое мы обычно называем смертью. В санскрите её называют ещё маха самадхи. А Гурджиев называл священным раскуарно. Вместо пребывания в том, что мы называем потоком времени, мы переместились в другом направлении вне времени и время остановилось для нас. Проживший до 136 лет Шивапури Баба ежедневно проводил определенное количество времени в этом состоянии. Если человек знает, как это делать, то это один из секретов продления жизни. Извне это выглядит подобно приостановленной оживлённости. У человека, который реально выходит из времени, могут быть приостановлены даже его основные телесные функции. Он прекращает дышать, а его тело становится холодным. Когда это состояние заканчивается, все функции возобновляются, что приводит людей в небольшое замешательство.
Между нашим обычным бодрственным состоянием — когда мы осознаём только текущий момент — и состоянием полного самадхи существуют различные промежуточные этапы, в которых наше ощущение времени меняется и мы приобретаем свободу выбора.
Основная трудность в понимании безвременности заключается в том, что всё, за что мы способны ухватиться, что доступно нашему наблюдению и о чём мы можем думать, целиком приобрело времени-подобный характер. А когда мы соскальзываем в это другое состояние — состояние безвременности — в нём нет ничего, за что бы мы могли удержаться. Но по мере того, как вы приобретаете опыт и это погружение в самадхи становится чем-то регулярно приходящим к вам через медитацию или в вашем упражнении собранного состояния, вы постепенно начнёте обнаруживать, что существует также некое другое состояние сознания, в котором вы можете быть одновременно в состоянии самадхи и обладать при этом знанием вещей. Тогда вы сможете знать вещи совсем иным образом, в сравнении с обычным знанием. Многое из этого описано в Палийском каноне Трипитака в терминах различных видов восприятия. Формальным образом, всё это представлено так, как если бы эти восприятия происходили одно за другим. Это действительно очень интересно и эти описания оказали мне огромную помощь.
Главной особенностью подобного вхождения в другие миры является то, что различные времена сосуществуют вместе. Время при этом приобретает гораздо более глубокое содержание. Это очень важно и нам реально необходимо учиться жить более чем в одном мире.
Собранное состояние
Студент: В самом конце своих Рассказов Вельзевул говорит, что по его мнению, самым правильным способом вновь сделать человека нормальным было бы внедрение в него органа, дающего ему возможность осознания неминуемости смерти.. С Ваших слов, если бы Вас спросили об этом, то вы бы сказали, что смысл здесь в том, чтобы дать человеку возможность увидеть его тело Кесджан. Есть ли какой-то способ для нас стать осознающими состояние нашего кесджан-тела?
Дж.Г.Беннет: Как говорят, целью медитации является пробуждение дибба-чакку — божественного или "третьего" глаза. И то упражнение, которое мы делаем сейчас, имеет как раз прямое отношение к этому. По моему собственному заключению, после многих лет изучения того, что происходит с людьми, следующими этой работе, многие из них могут относительно скоро начинать развивать в себе высшие восприятия, без вреда для себя. Другие же имеют на этот счёт иное мнение. Они говорят, что для этого требуется гораздо больше подготовки, включающей в себя приведение в порядок обычных функций и искусство иметь дело с негативными состояниями и препятствиями. Некоторые даже говорят, что человек ни в коем случае не должен открывать высшие центры, пока не исчерпается в достаточной мере сила негативных эмоций. Безусловно, требуется некое уменьшение этой силы. Именно для этого мы и работали со священными импульсами, а если вы помните, я также подчёркивал важность работы против наших желаний и нежеланий, поскольку это прямой и простой способ в значительной степени освободиться от негативных эмоций. Некоторые вещи являются негативными исключительно из-за нашего с ними отождествления, как то: страх, гнев и всё такое. Здесь действительно должно быть заложено какое-то основание. Но моей целью в этом отношении была как раз задача привести очень быстро людей к развитию в них высших восприятий.
Один из способов осознания собственного тела Кесджан — это поставить себя в состояние полного покоя, привести собранное состояние в качество совершенной неподвижности. Тогда человек начинает осознавать, что он находится совсем в другом транспортном средстве, неком другом теле. И он становится способен также видеть, насколько некогерентным, бессвязным это средство является. Иногда человек бывает в состоянии распознавать дефекты этого тела — где оно явно искажено и преувеличено, а где оно слабое, практически мертвое.
Я не говорю, что вы сможете сделать это прямо сейчас. Но может случиться так, что всё будет идти настолько хорошо, что вы обретёте спокойствие ранее неведомым образом. Тогда вы начнёте видеть вещи такими, какие они есть. Бесполезно давать людям это в качестве упражнения, поскольку не в нашей власти находится создание этой совершенной неподвижности. Но иногда, если мы продолжаем работать над собранным состоянием, к нам может прийти некая духовная сила, способная взять всё в свои руки и привести нас в состояние совершенного покоя.
(Источник: The Way To Be Free. Talks and Conversations with Students by John Godolphin Bennett)
Категории: Библиотека, Не для всех, Нью-эйдж, Основные разделы, Тексты