Ниже я привожу цитаты из его очень интересного интервью и из самой знаменитой книги Ричарда Баха «Чайка по имени Джонатан Ливингстон». Выбирать что-либо из его «Иллюзий» нет смысла – там слишком много значимых цитат. Интервью это существует, по крайней мере, в двух вариантах (полном и сильно укороченном, без участия журналистки), но, похоже, вполне достоверное (мне не удалось найти его точные выходные данные), поскольку в недавнем интервью, снятом на видео (смотрите ниже на английском), Ричард сообщает очень похожие факты.
Из интервью Ричарда Баха журналу «Путь к Себе» (1991 г.)
«Я также могу сидеть до четырех часов утра и слушать другого человека - любого, кто скажет: "Я открою своё сердце и впущу тебя туда. Я поделюсь с тобой вещами, которые я глубоко люблю"».
«Я напечатал этот вопрос на пишущей машинке, встал и ушёл. Через несколько часов, проходя мимо, я почувствовал, как какая-то сила принуждает меня сесть за машинку. Внезапно я услышал:
- Я дам тебе книгу».
«Насколько я знаю, Дональд Шимода никогда не имел тела в пространстве и времени. Но это очень реальный человек, и очень забавный. Он наслаждался моим наслаждением».
«Единственное, что в этом мире неразрушимо, - это мы».
«Мы как сущность, как любимый ребенок, как фокус безграничной любви, как участники бытия духа - неразрушимы. Это как в арифметике, когда каждое индивидуальное число необходимо для существования всего принципа, который объединяет все числа. Если бы было возможно разрушить, к примеру, число 12, разрушился бы весь принцип».
«Мы незаменимы для любви. Принцип держит нас вместе и поддерживает, а своим пытливым любопытством и отражением любви мы поддерживаем принцип - независимо от того, что происходит».
«Когда мы смотрим на звёзды в небе, мы обычно думаем, что они вечны. Они не вечны, мы вечны. Они - это только тени, которые проскальзывают».
«Мы никогда не узнаем ничего нового».
«Мы выбираем жизнь в пространстве и времени, потому что она нам очень нравится. Точно так же, как мы любим ходить в кино или слушать симфонии, та форма жизни, которой являемся мы, любит ограничивать себя пространством и временем и играть в разные игры».
«На самом деле времени нет: все происходит одновременно. … Такой категории, как время, не существует, а то, что есть, - это одновременность».
«Когда я смотрю в твои глаза, я тем самым заглядываю в свои».
«Вы тоже можете позвать Дональда Шимоду или любой другой ваш аспект - всепонимающий и способствующий вашему максимальному просветлению в данной ситуации. Вам достаточно спросить: "Что я должен узнать?" и выслушать ответ. Способы могут быть самые разные. Я, например, иногда задавал вопрос и говорил себе, что первая фраза, которую я услышу по телевизору, будет ответом на него. … Иногда я просто открывал книжку на произвольной странице или сидел в тишине, позволяя слышать себе тот голос, который мог услышать».
«"Чему ты научился?", "О чём ты думаешь?", "Как я могу помочь тебе?" - эти вопросы я хотел бы задать каждому из вас».
«Нация, к которой принадлежу я, - это нация ищущего сознания».
«Однажды на лекции по истории и традиции ВВС США преподаватель написал на доске большими буквами - УБИЙЦЫ. Он обернулся, посмотрел на нас очень серьезно и сказал: "Да, это вы". … Он предупредил, что нас будут использовать для убийств, зная, что мы любим летать».
«Периодически люди находят в моих книгах значительно больше, чем я мог предположить. Поэтому я не считаю себя автором книг, написанных мною».
«Обычно я начинаю читать книгу с произвольной страницы. И спрашиваю себя, захватывает ли моё внимание то, что я читаю. Или всё это звучит глупо».
«Я воспринимаю идею как маяк, стоящий на берегу. Маяк и тот берег, на котором находимся мы, разделен водой, но их соединяет искрящаяся, сияющая дорожка света».
«И я услышал имя - Джонатан Ливингстон - и это меня испугало. И пока я старался понять, что со мной происходит, я стал видеть сцены из книжки. И это настолько меня затянуло, что я понял, что мне надо записать это. Я записал две трети книжки, и она вдруг остановилась. И я подумал: чем же это все кончится? Я просиживал часами, стараясь изобрести что-нибудь, но у меня ничего не получалось. К этому моменту я знал Джонатана так хорошо, я жил в его сердце, что я должен был знать, что произойдет дальше... Прошло восемь лет. И вот спустя эти годы, за полторы тысячи миль от дома, в штате Айова - бац! - в пять часов утра, прямо как продолжение сна я вижу, чем заканчивается история. И восемь лет пронеслись, как одна секунда. Я сразу же вспомнил, на каком месте закончилась первая часть. И подумал: да, конечно, эта история должна заканчиваться именно так. ... Только так начинающий писатель может написать что-то типа "Чайки". … Большинство начинающих писателей не могут себе этого позволить, так как считают, что это глупо, и ищут чего-то более основательного».
«Главное, что я могу дать миру, - это моя глупость, сумасшествие».
«Теперь я могу писать книги, не прибегая к мистическому опыту».
«Писатель пишет не для того, чтобы сказать вещи, которые до него никто не говорил, я для того, чтобы сказать их на языке своего времени».
«Экран компьютера, в который я смотрю, превращается в туманный туннель. И я теряю контроль над тем, что со мной происходит, и просто позволяю идее вплыть в этот туннель - и тогда мои руки начинают сами двигаться по клавиатуре. Это как бы измененное состояние сознания, но необычного в нём ничего нет. Сон, например, тоже измененное состояние сознания, но мы погружаемся в него каждую ночь. … Когда в этом состоянии я встречаюсь с идеей, я стараюсь покрыть её цементом слов, так как читатель признает только слова, написанные на бумаге».
«Любую написанную вещь можно улучшить вычеркиванием и вырезанием».
«Мне кажется, Рейган тоже думал, что наш мир не более, чем пленка. Этот мир на самом деле - фикция. Но я не думаю, чтобы он понимал это в метафизическом смысле».
Из книги «Чайка по имени Джонатан Ливингстон»
«События его земной жизни отшелушивалась от сознания, рассыпаясь в прах».
«Пропитание, и грызня, и власть в Стае - это еще далеко не все? Тысячи жизней, Джон, десятки тысяч! А после нужно было сообразить, что существует такая штука, как совершенство. На это ушла ещё добрая сотня жизней. И ещё сотня - на то, чтобы понять: цель жизни - поиск совершенства, а задача каждого из нас - максимально приблизить его проявление в самом себе, в собственном состоянии и образе действия. Закон на всех уровнях бытия - один и тот же: свой следующий мир мы выбираем посредством знания, обретенного здесь. И если здесь мы предпочли невежество, и знание наше осталось прежним, - следующий наш мир ничем не будет отличаться от нынешнего, все его ограничения сохранятся, и таким же неподъемным будет свинцовый груз непонятного вызова».
«Пренебрегающие совершенством ради путешествий из одного места в другое, в итоге так никуда и не попадают, ибо двигаются слишком медленно. Тот же, кто во имя поиска совершенства отказывается от перемещений в пространстве, мгновенно попадает в любое место, куда только пожелает. Так что, Джонатан, запомни: Небеса не есть некое место в пространстве и во времени, ибо место и время не имеют равным счетом никакого значения».
«Вера здесь ни при чём, забудь о ней. Даже в случае обычного умения летать, на одной вере вряд ли далеко улетишь... Нужно точно знать, как это делается практически».
«Постарайся постичь, что такое Любовь».
«После победы над пространством остается только Здесь. А после победы над временем - только Сейчас. И неужто ты полагаешь, что мы с тобой не встретимся ещё раз-другой в беспредельности этого Здесь и Сейчас».
«Из пике следует выходить плавно. Ты должен течь! Необходимо совместить твердость и текучесть».
«Всё ваше тело - от кончика одного крыла до кончика другого, есть собственно мысль, воплощённая в форме, доступной вашему зрению. Разорвав путы, сковывающие вашу мысль, вы разорвете и путы, сковывающие ваши тела».
«Каждая птица имеет право летать, свобода есть сущность каждого, и потому всё, что её ограничивает, должно быть отметено прочь, будь то традиция, суеверие или любое другое ограничение в какой угодно форме».
«Вот она - цена непонимания. Либо Бог, либо дьявол».
«Время тут ни при чём. Хотя, возможно, мы опережаем моду».
«Самое трудное на свете дело - убедить свободного в том, что он свободен, и что он вполне способен сам себе это доказать, стоит лишь потратить немного времени на тренировку».
«- Я не могу понять, как ты умудряешься любить эту тупоумную ораву, готовую в любой момент взбеситься и прикончить тебя.
- Кто же такое полюбит? Ненависть и злоба - вовсе не то, что следует любить. Научись видеть в них истинную Чайку, воспринимая то лучшее, что в них есть, и помогая им самим это лучшее рассмотреть. Вот что я имел в виду, когда говорил о любви».
Перечитала все его книги)
Я тоже 🙂