(из "Вводной лекции" Гурджиева, перевод Андрея Коклина)
... Таков обычный человек. И таким он может прожить всю свою жизнь. В то же самое время, Природа дала ему возможность изменения, хотя это вовсе не означает, что какое бы то ни было изменение непременно случится.
Изменение это, о котором вы говорите, возможно, но имеет ли кто-то шанс его достичь, заранее трудно сказать. Существует множество независящих от нас причин, которые могут этому воспрепятствовать.
Главная причина заключается в нас самих, и это - Кундабуфер, как его называют.
Чтобы уяснить себе смысл нового понятия, придётся остановиться здесь и перейти к деталям этого вопроса.
Природа в своей предусмотрительности придала человеческой машине определённое свойство, защищающее человека от чувствования и ощущения реальности.
Это и есть — Кундабуфер.
Давайте возьмём один реальный факт. Все люди смертны и каждый человек может умереть в любой момент. Я могу представить, скажем, как мистер Смит выходит из театра и, переходя улицу, попадает под автомобиль, который давит его насмерть. Или рекламная вывеска вдруг отрывается от фасада дома, падает прямо на голову мистера Джонса и убивает его на месте. Или мистер Браун съедает лангуста, а на следующий день внезапно умирает от отравления, и никто не может его спасти.
Всё это любой может легко себе вообразить. Но спросите себя, может ли кто-то представить, что сам он в данный момент (или пусть завтра, через год или через 10 лет) также умрёт? В самом деле, если мы честно подумаем об этом — смерть ужасна. Что может быть ужаснее смерти? Что случится, если человек реально представит себе этот ужас, свою собственную смерть? Можете ли вы вообразить себе этот ужас? Вы не можете представить свою собственную смерть, но при этом легко можете представить себе смерть кого-то другого. А помимо этого, есть также ещё много других также реальных ужасов, которые мы не осознаём, которых мы не видим. Если бы люди осознали их, они бы повесились от страха. Но никто этого не видит. Почему? Возможно, кто-то скажет, что это наша воля защищает нас от осознания подобных ужасов? Но тогда почему же она не защищает нас от малых страхов?
Представьте, что вы приходите домой, раздеваетесь, ложитесь в постель и, в тот самый момент, когда вы укрываетесь одеялом — что-то вдруг прыгает из под кровати, пробегает по вашему телу и прячется в складках одеяла. Вы сбрасываете одеяло, поднимаете вверх ноги и видите мышь. Вообразите себе эту картину и тогда даже от одних мыслей о ней — дрожь пробежит по всему вашему телу.
Но что же было такого устрашающего в этой домовой мыши, самой безобидной изо всех тварей? Вы не чувствуете ужаса перед неминуемой смертью, но боитесь мыши и боитесь ещё тысячи других таких же пустяков, которые лишь возможно могут случиться.
Такие ужасы, оскорбительные для вашего существования, но по поводу которых вы не станете вешаться, допускаются Природой до той степени, в которой они необходимы, чтобы дать вам переживания радости и печали, удовольствия и боли. Без них не смогут появиться все те переживания, из которых состоит наша жизнь. Они являются источником множества неприятностей, печалей, усилий, смешанных с самолюбием и тщеславием, которые побуждают человека действовать, добиваться, погружаться в иллюзии и разочарования. Именно это поддерживает в нас жизнь. Одни и те же вещи формируют наши сны, фантазии и иллюзии, пробуждая самые различные желания в нас. И человек всегда полон ими. Они дают ему необходимый импульс и наполняют его жизнь, так что у него уже не остаётся времени чувствовать реальность. Часто эти цели недостижимы, но человек этого не видит, продолжая пытаться снова и снова. Когда один вид неприятностей уходит — появляется другой. Человеческая машина должна работать всё время.
А теперь представьте себе, что вы знаете, что вы помните, хотя бы и только в своей голове, что вам остался всего лишь месяц до смерти. Ровно один месяц. Что останется тогда от всего того, что наполняло наш день? Всё, что есть у вас, утратит свой смысл и не будет стоить ничего. И газета с вашим утренним кофе, и любезное приветствие ваших соседей по лестнице, ваша профессиональная деятельность и накопленные вещи, театр сегодня вечером, отдых и сон — для чего всё это?
Но что если смерть придёт только через год или два? Даже тогда, всё уже не будет иметь того же значения, каким оно было для нас до этого. Невольно у вас возникает вопрос: если это так, зачем тогда вообще жить?
Только не потому, что вы живёте для себя. Ваша жизнь нужна кому-то другому, кто следит за ней и заботится о том, чтобы вы могли жить немного лучше. Точно также, как мы сами ухаживаем и присматриваем за жизнью наших овец и свиней. Но когда мы кормим их, делаем ли мы это потому, что заботимся о них или ради самой их жизни? Нет, мы делаем их жизнь счастливой и благополучной, организуя для них все виды удобств, чтобы, когда придёт время убить их, мы могли получить лучше мясо и больше жира.
Как раз таким же образом, очевидно, кто-то хочет, чтобы мы жили, и он хочет, чтобы мы не видели всех наших ужасов и не вешались от страха, но хочет, чтобы мы жили достаточно долго, так, чтобы тот кому мы нужны, мог мягко и тихо убить нас, когда время прийдёт. Не видеть реальность и не чувствовать её такой как она есть — это главная форма нашего рабства. У нас есть много видов рабства, но этот вид его является первым, главнейшим из всех. Таков закон Природы. Существование всего человечества и всего живого является жизненно необходимым для великих этого мира. В самой жизни есть великая цель и она оправдывает жизненную судьбу. Мы должны служить рабами — такова наша участь. Хотя, в то же время, Природа предусмотрела другую возможность, хотя и не для каждого, чтобы избавиться от этого рабства.
Это избавление является первым освобождением. Жизнь имеет два направления, она подобна двум рекам.
Все живые земные существа подразделяются на два течения; одни пребывают в одном потоке, вторые — в другом. Одна часть подчиняется и несёт в себе один вид закона, вторая — другого. Два этих закона всегда вступают в столкновение, один с другим, пересекаются или движутся бок о бок, никогда не смешиваясь при этом и взаимно поддерживая друг друга, необходимые один другому. Всегда так было и всегда так будет.
Теперь, если мы возьмём общую жизнь масс, их жизнь как целое подобна одной из этих рек, в которой каждая капля воды представляет жизнь отдельного человека или некого живого существа.
Все эти отдельные капли в общем течении составляют одну реку, которая в свою очередь является одним из звеньев в космической цепочке. Все повороты этой реки, все её изгибы, все изменения имеют вполне определённое место назначения. И для этого назначения каждая капля имеет значение лишь в той степени, в какой она является частицей большой реки. Этот закон не простирает себя на отдельные капли. Изменение местоположения капель, их направление и движение имеет лишь случайный характер. Сейчас капля здесь, в другой момент — там. В один момент она на поверхности, в другой идёт ко дну. Иногда она сталкивается с другими, тонет. Или она течет, медленно или быстро, независимо от того, хорошо это или плохо, в зависимости от того места, где она оказалась.
В ней нет отдельных законов. У неё нет персональной судьбы. Судьба есть только у всей реки; все капли имеют эту судьбу. Персональные печаль, радость, счастье, страдание, все являются случайными в этом потоке.
Но каждая капля имеет принципиальную возможность покинуть этот общий поток и перепрыгнуть в соседнюю вторую реку. И это также закон Природы.
Для этого капля должна знать, как использовать инерцию реки, как использовать случайные толчки, чтобы выплыть к поверхности и ближе к берегам, откуда будет легче прыгнуть.
Необходимо выбрать место и время. Необходимо научиться использовать ветер, потоки бури, если такие случаются. Тогда у капли есть шанс подняться вместе с брызгами воды и перепрыгнуть в соседнюю реку.
С момента попадания туда, она уже в другой жизни и, следовательно, попадает под действие других законов.
В этой реке существуют законы для отдельных капель. Там есть закон поворота. Когда капля поднимается или идёт ко дну, это происходит не случайно, но в соответствии с определённым законом. Этот закон является также механическим, как и в первой реке. Поднимаясь на поверхность, капля становится тяжелее и тонет. В глубинах же она теряет вес и поднимается. Плыть по поверхности для неё — добро, пребывать в глубинах — зло. И здесь уже многое зависит от знания и усилий.
Эта река имеет множество малых течений. Необходимо попасть в правильную струю и оставаться на поверхности столько, сколько возможно, чтобы обрести возможность достижения другого русла реки, и так далее.
Мы сейчас в первой реке. Пока мы пассивны, мы будем ведомы и подвержены всем несчастьям. Мы в рабстве у этих несчастий. В то же время, однако, Природа дала нам возможность стать способными выбраться из этого рабства. И таким образом, когда кто-то говорит об "освобождении", это означает просто переход в другую реку.
Но конечно, в реальности это не так просто, "захотел перейти и перешёл". Необходима длительная подготовка и наличие очень сильного желания. Необходимо отречься ото всех благословений, исходящих от мира первой реки. Для этого необходимо умереть для этой реки.
Именно об этой смерти говорится во всех религиях. Если вы не умрёте, вы не воскреснете. Эти слова не о смерти физического тела. При такой смерти не требуется воскресать. Если душа существует, а тем более, бессмертная душа, она может обходиться и без этого тела, потеря которого называется смертью.
И причина воскресения также не в том, чтобы предстать перед Богом, как нас учат современные отцы Церкви. Нет, Христос и все другие говорили о смерти, которая может случиться даже пока мы живы. Они говорили о смерти тирана, от которого исходит наше рабство, и от чьей смерти зависит первое главное освобождение человека.
То, что я собираюсь сказать, может показаться на первый взгляд бредом сумасшедшего. Для некоторых оно таким и останется. Тем не менее, я скажу. И в то же время, в соответствии с моими идеями, я полагаю, говорить об этом является большим грехом. Если я согрешил против Природы, мой главный грех будет заключаться именно в том, о чём я собираюсь говорить.
Все войны, все споры, все недоразумения, все несчастья, все переживания, кажущиеся такими ужасными, когда они происходят, потом могут видеться нами не стоящими даже пол-копейки. Так, как если бы кто-то из мухи делал сначала слона, а потом вдруг этот слон превращался обратно в муху. Причина этого всегда заключается всё в том же свойстве человека, отражающем реальность в перевёрнутом виде.
Во время подобных событий, все — рабы, и все находятся под общим гипнозом. Где то достоинство, которое приписывается человеку? Где человек с его свободной волей?
Так было всегда и так будет всегда с массами, потому что, если не будет рабов, не будет и господ, не будет жизни.
И в то же время, некоторым людям дано выйти из-под власти массового гипноза. Но люди настолько неспособны осознавать этот массовый гипноз, что более или менее свободный от него человек кажется им неким существом низшего порядка.
То, что называется храбростью на войне, реально есть лишь проявление этого массового гипноза. Существуют даже целые нации, презрительно считающие других трусами, как например, русские евреев. Но еврейский барабанщик, который, согласно пониманию русских, из трусости прячется в траншее во время битвы, на самом деле более нормальный человек, более свободный, чем они сами. Он имеет в себе нечто персональное, тогда как для других всё персональное отсутствует. Остаётся только массовый гипноз. Он является только рабом своих персональных качеств, тогда как они — дважды рабы.
Если мы отнимем у человека все его иллюзии, всё, что мешает ему увидеть истинную реальность — то есть, по сути, все его интересы, его волнения, побуждения, надежды — с ними вместе исчезнут и все его стремления. Всё станет пустым. Все импульсы его психики остановятся. Останется лишь пустое существо, пустое тело, которое будет жить лишь физиологически. Это — смерть "я". Смерть всего, что его составляло, разрушение всего ложного, аккумулированного неведением и отсутствием опыта.
Всё оставшееся в человеке будет являться лишь материалом, не им самим. И только тогда станет возможным, если есть достаточно силы для этого, собрать новый материал, но уже только по собственному выбору. Тогда человек берёт его сам, а не как это было раньше, когда нечто помещалось в него в соответствии с желаниями чего-то другого. Это трудно, хотя такое слово здесь неточно. Слово "невозможно" тоже плохое, поскольку в принципе это возможно, хотя и в тысячу раз труднее, чем нищему честным трудом стать миллионером.
(Источник:"Gurdjieff's Early Talks", 1914-1931)
Категории: Библиотека, Нью-эйдж, Основные разделы, Тексты