Случилось это через год с небольшим, после Чернобыльской трагедии в чудесном граде Киеве, на курсах повышения квалификации. Прослушав с утра лекции, или отсидев практические занятия, мы всей нашей небольшой группой обедали в общаге снедью собственного приготовления, потом немного отдохнув после обеда, отправлялись в пешие прогулки, с моим коллегой из Белгорода.
На дворе стоял теплый и сухой сентябрь. В одну из прогулок мы выяснили, что в знаменитой Андреевской церкви, часто называемой лебединой песней Б. Растрелли, состоится концерт струнного квартета им. Лысенко. В репертуаре А. Вивальди, «Времена года».
Не избалованные в своих провинциях прослушиванием «живой» классической музыки, мы заранее приобрели билеты, и вот в тот самый день концерта к нам зашёл коллега - туркмен, живший в нашем же блоке в соседней комнате.
Он недавно окончил институт, был несколько моложе нас и к нам «матерым» спецам относился почтительно. Парень, в общем, воспитанный и ненавязчивый, но совместное пребывание на занятиях и за обеденным столом, сделали своё дело. Решив, что мы достаточно сблизились, пришёл удовлетворить своё любопытство о нашей «тайной жизни».
Дело в том, что он, как и большинство наших коллег по курсу из России и с Украины, коротали вечера в основном в ресторанах или просто в своих комнатах за бутылочкой. Правда, у туркмена было некоторое отличие. Желая, так же как, впрочем, и многие другие закрутить роман, привез он с собой талисман под названием: ксигырк, если мне не изменяет память. Талисман сей, как вы, наверное, догадались, предназначался для охмурения женщин.
Что это было? Не поверите. Вырезанная и высушенная промежность волчицы! Перед выходом на «охоту» он клал его под мышку и отправлялся в какой ни будь кабак искать приключений.
Как нам представляется, судя по его вечерним и утренним состояниям, там бедолагу умело раскручивали местные или не местные бабёнки, пользуясь его наивностью и щедростью, и оставляя при этом с носом. Помогали, видимо, ещё и коллеги, любители халявы. И вот, устав от безуспешных пьянок, решил он узнать, а чем мы, трезвенники, занимаем себя свободными вечерами?
Нас же поджимало время. Необходимо было не обижая, освободиться от него и пойти на концерт. Рассказывать мусульманину, живущему в горах на границе с Афганистаном, о прелестях пеших прогулок по дубовой роще, или же о наших в то время спорах вокруг китайских «гламурных» рассказов пятого века, смахивающих по духу на Декамерон, выглядело, согласитесь, не очень корректно, да и время не позволяло. Что бы не опоздать на концерт, решили сказать прямо: собрались вот де на концерт классической музыки, что в нашем понимании должно было охладить его любопытство и освободить нас от его присутствия. Но к нашему удивлению он попросился с нами на концерт. Мы, конечно же, стали увещевать, что концерт будет проходить в хоть и не действующем всё же православном храме! Билетов то было только два. Но опять мимо. Наш добрый мусульманин был в хадже, и ему можно было не только пить водку и есть свинину, но и совершать другие непотребства, к примеру: слушать классику католиков в православном храме.
Уразумев, что наши попытки на предмет отвязаться тщетны, и предупредив о возможной неудаче с приобретением билетов, что так же не сработало, отправились все вместе на концерт. Нам или ему, повезло. Добравшись в район Старокиевской горы на подходе к храму, удалось купить недостающий билет с рук.
Подходя к храму, наш обычно разговорчивый попутчик стал потихоньку замолкать. В те годы уже были восстановлены исконные купола Б. Растрелли, роскошество и торжественность барокко начали делать своё дело. Туркмен, очутившись впервые в этой части Киева, впился глазами в устремленные в небо купола с крестами. Счастливчик, он делал для себя открытие иного мира. Мы тоже молчали, боясь нарушить его кайф подсознательного совокупления с красотой, прошли наверх к входу в церковь. Удобно разместившись в стульях–креслах, коих было пару десятков на расстоянии трех-четырех метров от исполнителей, и принялись рассматривать окружившие нас красоты.
Исполнители расположились перед огромным, богато украшенным трех-ярусным иконостасом. Барочный стиль в оформлении церковного интерьера - это возможно неоднозначно с точки зрения попов, но с точки зрения любителей изящного, всё это выглядело совершенным и гармоничным. Правда, должен сознаться, религиозных чувств не вызывало. Наш же нечаянный попутчик, вертя головой во все стороны, сидел молча и абсолютно не мешал расспросами.
Из-за иконостаса «вышел контрабас» в сопровождении ещё пары музыкантов, что окончательно развеяло мои сомнения в возможности исполнения «Времён года» квартетом. Камерность звучания полностью переключила восприятие на музыку, на довольно длительный промежуток времени погрузив меня в грёзы и отчаянье Вивальди.
В одну из пауз поворачиваюсь в сторону нашего попутчика и, о Боже!, смотря заворожено, не моргая на музыкантов – волшебников, с приоткрытым ртом, он буквально пускал слюну, которая с угла рта понемногу капала на сорочку, но он этого не замечал. Так вот, не шевелясь, почти не дыша и просидел весь концерт.
По окончании концерта всё так же молча, мы добрались до общаги. Туркмен, поглощённый своими мыслями, в которых он парил неизвестно где, не попрощавшись, не сказав ни слова, удалился к себе в комнату. Утром за завтраком, мы с коллегой, почувствовали перемены в его отношении к нам. Оно стало ещё более почтительным и уважительным, но без лизоблюдства, а в последствии от него уже не поступало предложений в стиле - посетить ресторан и закадрить девочек.
Вот так, благодаря Б. Растрелли и А. Вивальди мы заработали дополнительный авторитет, в глазах сына гор.
Вот вам и волшебная сила искусства.
Снимок Андрея Саликова (Обсуждать в ЖЖ)
Теги: искусство, музыка Категории: Библиотека, Искусство, Не для всех
весело. спасибо ра рассказ. :0)