(Б.И. Вольфсон; статья в журнале "Ковчег", посвящённая 60-летию со дня рождения Александра Иванникова)
В этом году Александру Геннадьевичу Иванникову исполнилось бы шестьдесят. Увы, он полтора года не дожил до своего юбилея. Саши не стало 9 октября 2013 года. Мы были знакомы с ним со студенческих лет; не сказать, чтобы тесно дружили, но общались и не теряли друг друга из виду. Как большую ценность храню его машинописные книжечки, переплетённые вручную и содержащие чернильные авторские правки. Читать дальше »
В Атлантиде – погибшей стране – снова лето.
"Природа наделила его телом, выдающимся своей стройностью и осанкой и вполне соответствующим в нём благородному духу… Он имел выразительное лицо, сверкающие глаза, нос благородной формы,…довольно длинную шею, очень широкую грудь, подтянутый живот, мускулистые бедра, крепкие и стройные голени. Но ты бы сказал, что не видел ничего более изящного, чем его пальцы. Речь его была столь сладостна и остроумна, что ничто так не огорчало его слушателей, как её окончание" Иохим Камерарий Старший
Накануне я много думал над темой судьбы, и вот снится мне сон: будто плыву я с семьей на прогулочном пароходике. Солнце, лето, красивые соборы по берегам. Один на высоком холме особенно хорош, но жена говорит, что он только издали похож на тот, что мы видели в Израиле (где я, к сожалению, наяву не был), но тот и выше, и красивее. С недоверием рассматриваю собор и окружающий его парк и замечаю, что это - декорации. Пароходик достигает поворотной точки и начинает идти вниз по течению, но при развороте я вижу, что из-под воды начинает выходить тягучая коричневая жижа похожая на расплавленный шоколад. Я понимаю, что тот, кого она настигнет, умрёт, но наблюдаю её приближение не со страхом, а с интересом. "Шоколад" преследует пароходик. Он уже идёт по каналам экзотического южного городка и, похоже, успешно уворачивается от смерти, но я понимаю, что там, сзади, всё уже умерло. 
Однажды председателю Союза писателей Александру Фадееву доложили, что пришла какая-то старуха, просит ее принять, говорит, что она стихи пишет. Фадеев велел ее впустить. Войдя в кабинет, посетительница села, положила на колени котомку, которую держала в руках, и сказала:
Одна из самых замечательных и удивительных судеб прошлого столетия - судьба поэтессы Елизаветы Кузьминой-Караваевой, вошедшей в историю французского Сопротивления и II Мировой войны под именем матери Марии.