Перевод С. Яковлева
Раут
И я средь приглашенных;
Здесь весь бомонд собрался,
Здесь столько лиц лощёных.
Все мэтры с именами,
С прекрасной репутацией,
Один писал романы,
Другой к ним иллюстрации,
С достоинством и с апломбом,
Стараясь затмить друг друга...
Я ушёл, стесняясь признаться,
Что тоже из их круга.
Совет
Нет, сам ты путь себе найдёшь,
за мной не следуй понапрасну!
Мой путь на праздник не похож,
Тернист он, мрачен и опасен.
Ты б лучше шёл другим путем!
Там радость, свет, живые лица,
Я ж в одиночестве своем
Идти продолжу и молиться.
...Узрев среди вершин лик мой,
Ты не завидуй восхожденью!
Холм этот кажется горой -
Но мне здесь видно заблужденье.
Изречение
Ты должен во всем раствориться
И все в себе растворить,
С каждой былинкой слиться,
Стать всем и ничем не быть.
С упавшей звездой, с листвою -
Должен и ты уйти!
Лишь так, каждый миг рождаясь,
Можно весь Путь пройти.
Идя ко сну
Днём прошедшим утомлён,
прочь - дела, проблемы, беды...
Пусть меня обнимет сон,
как ребенка-непоседу.
Всё оставив напотом,
размышления, работу,
я забочусь лишь о том,
как быстрее впасть в дремоту.
Разума лишась оков,
на простор душа стремится,
тысячи волшебных снов
в ночь прожить и возвратиться.
Слишком поздно
Разгдядываю ветхие пилястры -
cтаринный замок, осень, вянут астры,
cлучайный путь меня сюда завёл.
Чу, мотылек трепещет
без сил, как будто шепчет,
что слишком‚ слишком поздно я пришёл.
А на балконе - в сумраке - фигура,
и, из великолепия пурпура -
лик королевы - бледен, горд и зол.
Её бессилье гложет,
она простить не может,
что слишком, слишком поздно я пришёл.
Мы так живем
Так в суете не сознаем
всей грандиозности потери:
мы мимо вечности идём,
держа в руках ключи от двери.
Сперва зовём поводырей,
потом, обманами их сыты,
искать стремимся, где светлей,
то, что за этой дверью скрыто...
Так путь отмеренный прошли,
убоги, мелочны, несчастны.
А мы ведь боги, и могли
быть Сотворенью сопричастны!
С тобою так бывает?
С тобою так бывает тоже? Вдруг,
когда ликует праздничная ночь,
среди друзей весёлых и подруг
ты замолкаешь и уходишь прочь.
Ложишься на кровать - а не заснуть,
как будто боль к тебе стучится в грудь;
улыбки, радость - всё как дымка тает,
ты плачешь... - И с тобою так бывает?
Другу
Как получается, что ты
моим речам беззвучным внемлешь;
не видев гор, лесов, полей, -
богов моей земли приемлешь?
Когда бегу от суеты,
твоя рука лежит в моей?
Я слышу, как наедине
Ты струны скрипки вновь тревожишь,
когда же болен, страшно мне,
что боль мою ты слышать можешь.
Экзальтация
Упоительная ночь.
Я вдыхаю лес и дали,
синевы и звезд печали,
грез тщету, порывов мощь.
Словно времени поток,
словно женщина у сердца
жжет – куда от муки деться –
опьяняющий глоток.
Из зияющих просторов
стоны зверя, трепет птицы,
отзвуки забытых споров,
павших черные глазницы,
кровью купленное злато,
монастырское смиренье,
подвиг, подлость, боль, прозренье
– сущее светло и свято.
Нет ни внешнего, ни тела,
низа, верха, близи, дали;
крепости, оковы – пали,
нет законов, нет предела...
Стоны неба выдыхаю,
звездами наполнив грудь,
в их мерцании читаю
каждой жизни смысл и суть.
Не судя, всё принимаю,
муку, страсть, безумства битвы,
все грехи и все молитвы,
в сердце мира пребывая.
Просьба
Доверчиво рука твоя
в моей. Тем сказано без слов
немало, но вопрос не нов:
любим ли я?
Нет, я не жду ответа "да",
прошу с тобой лишь рядом быть
и этот кроткий жест ловить
хоть иногда.
Часы страданий
Часы страданий. Их не приглашают.
Они нас гнут к земле, гнетут, ломают.
Они вонзают в нас сомнений жала,
из сердца с кровью, с корнем вырывают
всё, что хранило, грело, утешало.
Но есть в их мраке благодати свет.
Они дают совет, дают ответ,
нас в мудрых и в поэтов превращают.
"Песня смерти" поэта
Мой дух, заявляю смело,
скоро покинет тело,
смешаются мои кости
с прочими на погосте -
Знаменитый Гессе исчез
(лишь издатель вечен как бес).
Вернусь я в мир без проволочек,
прелестный бойкий ангелочек,
лишь старики, возможно,
переглянутся тревожно.
Я же жру себе, напиваюсь,
больше Гессе не называюсь,
рожи богомерзкие корчу,
дев ваших юных порчу,
терзаю, граблю, делаю, что хочу, -
и снова в покой (благодаря палачу).
И снова, матерью рождённый,
на Землю буду возвращён я.
Книги писать? Иль предаться блуду?
Лучше в тени оставаться буду:
никто не восславит и не осудит,
и вне суеты так легко мне будет
над всем, что серьезным могло казаться,
смеяться, смеяться, смеяться, смеяться.
Снимки Валерия Аллинаа и Андрея Саликова (Обсуждение в ЖЖ)
Категории: Библиотека, Поэзия
спасибо за подборку и переводчику — отдельное спасибо!
хорошие стихи, но его книжки для меня вкуснее.
спасибы!
🙂