Я стоял в своем магазине и занимался обычными делами, отдавал обычные указания, вел обычные разговоры по телефону. Что-то как обычно должны были привезти из Китая, и почему-то как обычно не везли, а точнее везли, но не так как надо, не вовремя и не туда. Все шло как обычно.
А потом я увидел Священника. Он стоял и смотрел, что я делаю. Просто стоял и пристально смотрел. Я видел его, но старался не подавать виду и не обращать внимания, тщательно изображая крайнюю степень занятости. А Он подошел ко мне и потянул за собой. Священник казался очень знакомым. Обычная ряса, бородатое лицо очень знакомо, то ли сосед, то ли еще кто-то, то ли просто собирательный образ Священника.
Я упирался. Я ведь был очень занят. И тогда он просто взял меня и понес на руках, и сопротивление стало бесполезным. Я не мог сопротивляться физически и тогда стал притворяться пьяным. А Он просто нес меня куда-то. А потом мы подошли к Большой и Широкой Дороге. Он подбросил меня так, как будто я не имел веса. И я полетел по этой Дороге кувыркаясь и кружась, то немного касаясь её ногами, то просто скользя над ней. А Он был где-то рядом. Читать дальше »
Теги: Мистика, рассказы, эзотерика Категории: Нью-эйдж, Основные разделы
Болит подвернутая лодыжка. Мокрый воротник натёр шею. Пропитанная водой куртка кажется тяжелей бронежилета. А таинственная убийца кажется призраком.
Я не сразу поняла, где мы находились: сначала в старой коммунальной квартире с большим коридором, где я родилась, затем в нашей хрущёвке, где мы с сестрой выросли – в той ещё, до ремонта, с комодом и дубовым столом, чёрно-белым телевизором и узким диваном.
- Интересно..., - начала было говорить женщина задумчиво бредущему рядом спутнику.
Отец-олень отдыхал под огромным дубом, когда к нему подошёл его оленёнок и сказал:
В последнее время Серого угнетала одна мысль: он никак не мог вспомнить, ни того, как попал в камеру, ни того, что делал до заключения. Может быть, ничего и не было до его появления на зоне, но, судя по его возрасту, какую-то часть жизни он забыл напрочь. Жаловаться на потерю памяти сокамерникам Серый боялся просто потому, что не хотел прослыть лохом - он был самым щуплым в камере и слишком долго зарабатывал себе хоть какой-то авторитет. Однако, что-то всё же нужно было предпринять: он начал задавать наводящие вопросы и быстро выяснил, что никто из зэков не помнил того, что было до их появления на зоне - считалось, что жизнь с этого собственно и началась.