Геннадий Добрушин
(рассказ-притча)
Эли и Элла – имена им как будто подбирали специально. Эли – мой бог, а Эла – богиня. Красивые имена, у нас такие бывают. Мы дружили с ними сто лет, да, впрочем, кто с ними не дружил? Круг их друзей был нереально широк, и никому не тесен. Так легки они были в дружбе! Не требовательны и тактичны, улыбчивы и гостеприимны. Если бы не физическая отдаленность, мы разорили бы их, наверное, своими визитами. Впрочем, и так паломничество к ним не преращалось зимой и летом. Маленький дом под большими деревьями, веранда с качелью, трава и цветы вдоль дорожек. Запахи цветов по сезону, садов по весне, даже сирень – редкость в наших краях. Но, главное, - счастье. Оно было везде, как воздух. Густое, золотистое, с алыми искрами, плотное до осязаемости. Его можно было резать ножом, и взамен отрезанного немедленно появлялось новое, еще лучше прежнего. Читать дальше »
"У нас был человек, который прибыл из Америки. Он был парализован и не мог двигаться. Мой Дядя лечил и наблюдал за ним. Постепенно человек начал вставать — ходить понемногу... Позже я узнала, что это был Франклин Рузвельт. Хотя мне до сих пор хотелось бы самой точно знать, было ли это правдой или нет. По крайней мере, я видела Рузвельта, когда он вернулся обратно в Америку, и это был тот же человек. Я не думаю, что кто-то другой ещё знает об этом. Всё тогда делалось в строжайшем секрете. Когда он уехал и стал президентом Соединённых Штатов, увидев его, я сказала себе: "Чёрт возьми! Да это же Тедди!" Ха, забавно? Я звала его Тедди — сама не знаю почему; наверное, потому, что был он большим парнем с лицом красавчика. Было это где-то в 1923 году, когда он прибыл в Приэре. Я говорю вам. Я знаю, что это был Рузвельт, но никто об этом не говорит. До сих пор я так точно и не знаю, правда это или нет." ( Luba Gurdjieff: A Memoir with Recipes / 1997) 
1876: «Американцам нужен телефон, а нам нет. У нас есть множество рассыльных» (Уильям Прис, Британская почтовая служба).
Вначале пустота и необходимость её заполнить. Нужен такой человек, как бы это сказать, действующий. Как его назвать? Ну, пусть будет Антон.
О чём роман Льва Толстого 
Мы не способны помнить себя, поскольку пытаемся делать это только своим умом. Два других же наших центра не имеют в этом никакого интереса, хотя именно они должны измениться. Полное изменение возможно только посредством и при участии эмоционального и инстинктивного центров, а значит, именно эти два центра требуется изменить. Но вы не можете им просто сказать об этом, поскольку они не понимают вашего языка. Как бы то ни было, взятый отдельно, наш ум не является человеческим существом — не в большей степени, чем один кучер является целым экипажем. Центр тяжести изменения всегда находится в эмоциональном и инстинктивном центрах. Но они как раз обеспокоены только сиюминутными вопросами настоящего времени. Мысль смотрит вперёд, но реальное желание измениться должно быть в эмоциональном центре, тогда как сама возможность изменения находится в нашем теле. Но для этого ум должен сначала выучить язык эмоций и тела. Это и есть суть работы по самонаблюдению. 
Во время одной из вечерних прогулок по Царскосельскому парку Екатерина II заметила белую розу удивительной красоты. Императрице непременно захотелось подарить её любимому внуку Александру. Но тот должен был навестить бабку лишь на следующий день, и чтобы утром садовник по ошибке не срезал прекрасный цветок, Екатерина приказала поставить у куста часового.