Вопросы о существовании судьбы в смысле предопределения, о свободе воли, о роли случайности издавна интересуют людей. Я расскажу об одном событии, свидетелем которого мне довелось быть. Речь пойдет о моём друге. Назову его Юрием. Строго говоря, Юрий – друг моего друга Михаила, но у меня есть достаточно оснований считать Ю. своим другом. Однажды мой Учитель рассказал, что время жизни Юрия подходит к концу. О чем он уведомил и самого Ю.
Сперва это предуведомление было, насколько я помню, довольно общим. Юрию было сообщено, что ему осталось жить примерно год. Ближе к сроку эта информация была конкретизирована, и Юрий знал точный день и обстоятельства своей смерти. (А, значит, и время – более-менее точно). Читать дальше »
Теги:практика, суфизм Категории:Нью-эйдж, Основные разделы, Суфизм
Вау! Вау! Клок! Клок! Пиу-пиу-пиу! Трррррр! И-и-и-и! Си-Ля, Си-Ля! З-з-з-з!
"Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это всё приложится вам." (Мф. 6.33)
Да, я слушал, как Он говорит. На Его устах всегда было готовое слово.
В один из дней в самом начале года Иисус стоял на рыночной площади Иерусалима и говорил собравшемуся народу о Царствии Небесном.
"Теперь я знаю, что эта книга никогда не будет для меня книгой, но всегда - множеством живых существ, дышащих и открыто говорящих. И не из-за Халиля Джебрана, моего возлюбленного друга, а скорее из-за жизненности Анны, матери Марии; Матфея и Нагорной проповеди; Иосифа Аримафейского, сообщающего слова Иисуса; Сусанны из Назарета и её истории о Матери Иисуса; Марии Магдалины и Сайбореи, матери Иуды. Именно они живут на страницах этой книги, а не великий человек, который с любовью наделил их бытием. Джебран отлично выполнил свою работу. Это было сделано направленной силой человека, в полной мере осознававшего социальные, политические и религиозные особенности Палестины, Сирии и Рима того периода, человека, хорошо знакомого с богатством и значением традиций, историей и языком страны Иисуса. Арамейский, на котором говорил Иисус, был вторым языком Джебрана. Атмосфера и вид земли Иудейской, словно заклинание, налагаются на читателя, который, передвигаясь по местам событий тех дней и той страны, ощущает гораздо больше, чем слова на печатной странице. Мы видим молодого человека из Назарета, как никогда Его не видели, потому что в этом «Иисусе» Джебрана впервые со времен написания Евангелий земляк Иисуса пишет о его словах и деяниях" (Из книги Барбары Янг "This man from Lebanon : a study of Kahlil Gibran")