«Свой тайный смысл доверят мне предметы...» (Б. Ахмадуллина)
Орнамент, содержащий эзотерическое знание, не должен быть каким-то специальным. «Эзотеричность» орнамента может зависеть от нашей способности его «читать».
Кроме того, совершенно обычный ковер вполне может содержать такое знание. Так же точно, как обычная книжка в мягкой обложке будет заключать в себе ту же информацию, что и редкое нумерованное издание этой же книги.
Довольно хорошо известно, что суфии использовали искусство ковроткачества для передачи знания. (См. Историю о дизайне из книг Идриса Шаха) (*3). Влияние дизайна ковра на мышление было также упомянуто в книге Лефорта (*4).
Но в этой связи можно говорить не только о коврах и архитектурном орнаменте. К примеру, резные двери в некоторых регионах могли содержать, скажем, важную информацию, относящуюся к такой далекой, казалось бы, области, как алхимия. Садовое искусство также использовалось для передачи определенных влияний (*5). Ту же функцию несли некоторые специальные произведения искусства. На память сразу же приходит скульптура, изображенная на суперобложке книги Идриса Шаха, символизирующая «Командующее «я» (Nafs al Ammarah или ложная личность) (*6). Даже такие обыденные предметы как кухонная утварь могли быть украшены, например, гравированным орнаментом, содержащим специальную информацию. Читать дальше »
Теги:практика, суфизм Категории:Библиотека, Не для всех, Нью-эйдж, Основные разделы
«Я Господь, Бог твой, Бог ревнитель, наказывающий детей за вину отцов до третьего и четвертого рода» (Ветхий завет, Второзаконие 6:8)
Всё началось с огнетушителя. Евгений не захотел возвращать его вместе с арендованным на время вагончиком — полевым офисом. На его стене висел купленный по требованию пожарной охраны красный баллон, похожий на зажигалку-переростка. Не в силах смириться с таким транжирством, Женя бросил его в багажник служебной Шкоды, стерпев ухмылку босса. Транжирство он, по привитой с детства привычке, пресекал, где только мог. В отличие от начальника.
«Вкус ча (чая) такой же, как и вкус чань (дзен)». Это изречение, приписываемое Дамо – первому патриарху Чань (Бодхидхарма на санскpите, Бодаи-Дарума или просто Дарума по-японски) - недавно напомнил некто (спасибо ему). И по неумолимому закону ассоциаций завертелись шестерёнки, и стала разворачиваться лента памяти. Откуда я впервые узнал это изречение?
По воспоминаниям современников, во второй половине 30-х годов XIX века в Петербурге не было юноши, который бы тайно не вздыхал по Натали Пушкиной. Но наряду с "фатальным" Дантесом, у неё были и более комические поклонники.
Он редко снимал перчатки, боялся простудиться.
– Раз – два, раз – два! – считает мама.