(Подборка Валерия Аллина)
Маг подсолнухов
(Обсуждать в ЖЖ) Читать дальше »
Рассказ не писался.
– Не хочу писаться, – капризничал он. – Хочу сразу целиком появиться! Но ты так медленно пишешь, что я прямо устал ждать.
– Это я устал писать! – рассердился я. – Пишу тебя, пишу, а ты не пишешься.
Воскликнул я это и вдруг спохватился: зачем нервничать? Откуда у меня столько раздражительности? Никогда ведь не было, и тут, на старости лет...
– Вот именно, – буркнул рассказ.
– Ты бы мне лучше помог, – упрекнул я. – Быстрее появишься.
– Как помочь человеку, который пять минут посидит у компьютера, а потом вдруг выскакивает из комнаты на полчаса?
– Я ищу вдохновения, – ответил я, чувствуя, как неискренне это звучит.
– Ага, конечно. Наглаживая кота.
– Почему нет? Я не знаю, как описывать в сотый раз эту ситуацию. Ну вот как мне этих двоих познакомить, чтобы не было банально? Столько пар уже перезнакомил в рассказах, что население планеты должно было бы удвоиться.
– Во-первых, население и без тебя растет. А во-вторых, я всего лишь рассказ, а ты писатель. Это твои проблемы! Придумывай, изворачивайся. Только без вот этих всяких лучистых глаз, белозубых улыбок и скрипучих стульев. Не люблю штампов, я от них болею. Читать дальше »
(Вильям Дересевич; перевод Андрея Коклина)
Одиночество это не отсутствие компании, а печаль по её отсутствию. Потерянная овца одинока; пастух — нет.
Интернет, в его современном состоянии, является настолько же могущественной машиной по производству одиночества, как и телевидение в качестве индустрии скуки. Если шесть часов у телевизора в день постепенно формируют в вас склонность к скуке, то сотня сообщений в день, неспособность посидеть спокойно, также легко создают предпосылки к одиночеству, вместе с неспособностью побыть наедине с собой. Читать дальше »
Категории: Нью-эйдж
В своё время сухая категоричность учебников гласила: «Куликовская битва стала символом единения Руси и началом свержения ненавистного монголо-татарского ига…». Между тем, мало-мальски вдумчивый школяр мог остаться со смутным чувством: что-то в этой истории не так!.. О каком единении речь, если с Мамаем на Москву шли рязанские князья?.. Что делали в монгольском войске генуэзские (то есть итальянские) солдаты?.. Почему часть литовцев оказалась на стороне Москвы, а часть собиралась примкнуть к татарам – правда, на наше счастье, опоздала?.. Как получилось, что всего через пару лет после блестящей победы Москва будет захвачена и сожжена – а героический князь Дмитрий изволит отсутствовать?.. Наконец, почему «окончательное свержение» так называемого ига произойдёт только спустя сто лет? И так далее… Читать дальше »
Геннадий Добрушин
(рассказ-притча)
Жило-было одно Дерево.
Поначалу еще не одно и ничем от других не отличаясь.
Но была у него особенность, ставшая позже заметной - ему не надоедало расти.
Друзья и ровестники оставались внизу, сзади.
Постепенно и незаметно.
Обнаружилось вдруг, что мало с кем можно общаться на уровне глаз.
Одиночество - плата за рост.
И суровые ветры высот, не смягченные плечами друзей.
Но постепенно стали видны вдалеке
такие же, как и оно - высокие и одинокие, сильные и красивые.
И оказалось, что склонность расти - не мутация и не болезнь.
- Это просто другая порода, - улыбнулся ему далекий близнец.
И от этого знания Дереву стало расти веселее. Читать дальше »
Большинство из нас с именем Михаила Николаевича Загоскина и его замечательным произведением впервые сталкивается при чтении «Ревизора». Помните, Анна Андреевна спрашивает Хлестакова, прихвастнувшего тем, что он еще и балуется пером: «Так верно, и «Юрий Милославский» ваше сочинение?»? Да, скромно соглашается Хлестаков, мое. «Ах, маменька, — перебивает Анну Андреевну дочь, — там написано, что это господина Загоскина сочинение». «Ах, да, это правда, это точно Загоскина, — спохватывается завравшийся Хлестаков. — А есть другой «Юрий Милославский», так тот уж мой».
Во время первого представления «Ревизора» эта сцена воспринималась куда острее. После памятного и шумного успеха «Юрия Милославского» этот диалог с головой выдавал невежество героев комедии.
Успех появившегося в декабре 1829 года романа Загоскина действительно превзошел все ожидания. По воспоминаниям современников, первый русский исторический роман о Великой Смуте 1612 года читали везде: и в гостиных, и в мастерских, и при дворе. Пушкин в письме поздравлял Загоскина «с успехом полным и заслуженным». Жуковский шутливо жаловался: взял в руки «Юрия Милославского» без намеренья читать — лишь присмотреться к авторскому слогу, да так и пристал до последней страницы. Даже из заграницы пришли поздравительные письма от Проспера Мериме и Вальтера Скотта. Читать дальше »
Категории: История