Семён Винокур
Братьев своих ищи
Бомж
Слушай, Израиль!
Музыка продолжается
Молитва
Ахмед и «Тарковский»
Любовь
Однажды во время войны
Добавилось
Вход и регистрация
Популярные записи
Воспоминания Семёна Винокура
Чужая
Я сегодня первый раз в жизни видел инопланетянку. Нет, она вовсе не зелёная и со щупальцами. И вышла она не из летающей тарелки, а из вагона метро на станции Деловой центр.
Со спины и не отличишь от обычной девушки-подростка. Стройная. Даже скорее худая. Голубое платье, простого покроя, облегающее, но не тесное. Туфли на очень высокой платформе. Копна длинных чёрных волос. Ничего особо необычного. Хотя… Что-то всё ровно настораживало. Что-то в походке. Конечно, бывает манекенщицы так ходят, будто она тело полчаса назад в прокате взяла и очень старается. В общем, сзади с человеком легко спутать.
Но стоило ей обернуться, и я остолбенел. Читать дальше »
Категории:Библиотека, ТекстыСчастье в розницу
Геннадий Добрушин
(рассказ-притча)
Эли и Элла – имена им как будто подбирали специально. Эли – мой бог, а Эла – богиня. Красивые имена, у нас такие бывают. Мы дружили с ними сто лет, да, впрочем, кто с ними не дружил? Круг их друзей был нереально широк, и никому не тесен. Так легки они были в дружбе! Не требовательны и тактичны, улыбчивы и гостеприимны. Если бы не физическая отдаленность, мы разорили бы их, наверное, своими визитами. Впрочем, и так паломничество к ним не преращалось зимой и летом. Маленький дом под большими деревьями, веранда с качелью, трава и цветы вдоль дорожек. Запахи цветов по сезону, садов по весне, даже сирень – редкость в наших краях. Но, главное, - счастье. Оно было везде, как воздух. Густое, золотистое, с алыми искрами, плотное до осязаемости. Его можно было резать ножом, и взамен отрезанного немедленно появлялось новое, еще лучше прежнего. Читать дальше »
Гурджиев и Рузвельт
(Люба Гурджиева и Поль Бикман, перевод Андрея Коклина)
Довольно широко известны сплетни из скандальной книжки Луи Повеля "Утро магов" по поводу лечения шефа третьего рейха (точнее, назначения ему неких вегетарианских диет) Гурджиевым... Ещё одна любопытная и неизвестная страничка подобных взаимоотношений с "сильными мира сего" из воспоминаний его племянницы Любы Гурджиевой в книге "Мемуары с рецептами":
~ • ~ • ~
"У нас был человек, который прибыл из Америки. Он был парализован и не мог двигаться. Мой Дядя лечил и наблюдал за ним. Постепенно человек начал вставать — ходить понемногу... Позже я узнала, что это был Франклин Рузвельт. Хотя мне до сих пор хотелось бы самой точно знать, было ли это правдой или нет. По крайней мере, я видела Рузвельта, когда он вернулся обратно в Америку, и это был тот же человек. Я не думаю, что кто-то другой ещё знает об этом. Всё тогда делалось в строжайшем секрете. Когда он уехал и стал президентом Соединённых Штатов, увидев его, я сказала себе: "Чёрт возьми! Да это же Тедди!" Ха, забавно? Я звала его Тедди — сама не знаю почему; наверное, потому, что был он большим парнем с лицом красавчика. Было это где-то в 1923 году, когда он прибыл в Приэре. Я говорю вам. Я знаю, что это был Рузвельт, но никто об этом не говорит. До сих пор я так точно и не знаю, правда это или нет." ( Luba Gurdjieff: A Memoir with Recipes / 1997) Читать дальше »
Добрые рассказы
Сущности
Вначале пустота и необходимость её заполнить. Нужен такой человек, как бы это сказать, действующий. Как его назвать? Ну, пусть будет Антон.
Так, имя уже есть, теперь характер. Они там дальше должны конфликтовать, значит – самоуверенный и нахальный.
Появляется Антон. Выглядывает из головы и смотрит на монитор.
– А если я не хочу быть таким? – говорит он.
– Во-первых, так мне нужно, – говорю я. – Во-вторых, дальше всё наладится, у тебя появится Она...
– Пусть сразу будет хорошо, – упрямится он. – И вообще, не надо умножать сущности.
– Заткнись, сущность, – не стесняюсь я. И перестаю с ним разговаривать. Тем более что разговариваю я, в общем, с самим собой. Читать дальше »
Серёжки
1. Студент.
Вечерний Тбилиси не менее красив, чем утренний. Но
усталый мозг отказывался воспринимать красоту гор и города. Ощутимо сосало в желудке, и голова кружилась, не переставая.
Да, неразумно было пить с незнакомыми мне людьми, хотя ночью они казались мне старыми друзьями. Сейчас в голове всплывали только их имена – Вано, Серго…
Никто меня специально не обирал. Я сам с радостью истратил все деньги, что были у меня в карманах, кошельке и даже в заначке, в секретном кармашке, заботливо вшитом мамой с внутренней стороны пояса на брюках. Ночью мне казалось, что самое важное на свете – продлить еще на какое-то время это размашистое веселье. Как будто мы не вино пили, а творили чудесное действо, ритуал, оживляя и одухотворяя весельем этот сумрачный мир. Читать дальше »
Категории:Библиотека, Тексты