Жителям средневековья довелось существовать в такое время, когда суеверие было равноценно факту, а многие неправдоподобные вещи легко принимались на веру.
Конечно же, Интернета и Википедии тогда ещё и в помине не было – да что там, даже более-менее доступных библиотек и заслуживающих доверия источников информации было по пальцам пересчитать. Да и вообще мало кто умел читать. Вот такие были суровые времена.
В общем, животные, конечно, не избежали участи быть предметом анализа средневекового человека, напичканного всеми его предрассудками, как религиозными, так и бытовыми, а также очаровательным средневековым менталитетом, который мог сподвигнуть толпы сжигать еретиков и ведьм на кострах инквизиции.
Категории: Основные разделы, Это интересно
Ещё маленькое воспоминание об Архангельской области, а именно о деревне Усть-Кыма. Впечатление такое, будто в нём все каким-то образом родственники. Вот девять дней усопшему, и чуть ли не полдеревни собралась с утра на кладбище. А кладбище в соседней деревне Чучепала. Мне, как гостю хозяев-родственников, тоже надлежало туда отправиться; думал – пешком, оказалось – нет, на такси. Откуда в деревне такси? – тут вообще машин нет. Оказалось, так в шутку называют телегу, запряжённую лошадью.
Великий князь Владимир Мономах знаменит не только своими государственными и полководческими талантами. Помимо прочего, у него был несомненный литературный дар. Это — единственный из древнерусских князей, кто оставил нам нечто вроде краткой автобиографии под названием «Поучение Владимира Мономаха своим детям». Благодаря этому произведению мы довольно хорошо знаем повседневную жизнь человека, которого летописцы с гордостью называли «чудным князем» и «добрым страдальцем за Русскую землю».
В Атлантиде – погибшей стране – снова лето.
Из Пушкинских Гор в Михайловское можно выйти коротким путём – через спрятанную в ближайшей сосновой роще турбазу: за нею широко разлеглось картофельное поле, которое падает глубоко вниз, в воздушно-необъятную долину. К этим далёким всхолмьям. к гребням лесов, деревеньке и длинному озеру, казалось, можно только слететь; но тропа размеренно, неторопливо истончаясь, удалялась вниз к выплеснутым из зелёного села Бугрово одиноким домикам. Село было старорусское, всё в радушных садах, дремлющее, безлюдное: будто жизнь здесь замерла ещё с пушкинских времён. А рядом - озеро с вышедшим к самому берегу сосновым лесом, уравновешивающее и навечно успокаивающее этот пейзаж... Там, за плотиной, суетилась речка Луговка – под надзором наседавшей на неё безоконной мельницы; вблизи темнел дом мельника – будто специально созданный для одинокого, бессемейного старика, – вот уже почуялась тень Александра Сергеевича; здесь он гулял, обдумывал свою «Русалку»… 
- Хорошо тут у тебя, прохладно, – сказал старик.