Рассказ не писался.
– Не хочу писаться, – капризничал он. – Хочу сразу целиком появиться! Но ты так медленно пишешь, что я прямо устал ждать.
– Это я устал писать! – рассердился я. – Пишу тебя, пишу, а ты не пишешься.
Воскликнул я это и вдруг спохватился: зачем нервничать? Откуда у меня столько раздражительности? Никогда ведь не было, и тут, на старости лет...
– Вот именно, – буркнул рассказ.
– Ты бы мне лучше помог, – упрекнул я. – Быстрее появишься.
– Как помочь человеку, который пять минут посидит у компьютера, а потом вдруг выскакивает из комнаты на полчаса?
– Я ищу вдохновения, – ответил я, чувствуя, как неискренне это звучит.
– Ага, конечно. Наглаживая кота.
– Почему нет? Я не знаю, как описывать в сотый раз эту ситуацию. Ну вот как мне этих двоих познакомить, чтобы не было банально? Столько пар уже перезнакомил в рассказах, что население планеты должно было бы удвоиться.
– Во-первых, население и без тебя растет. А во-вторых, я всего лишь рассказ, а ты писатель. Это твои проблемы! Придумывай, изворачивайся. Только без вот этих всяких лучистых глаз, белозубых улыбок и скрипучих стульев. Не люблю штампов, я от них болею. Прочитать дальше
...На другой день, когда Гурджиев вернулся, мы говорили обо всём великом множестве различных религий. В этот раз он вступил в разговор практически сразу, сказав: "Есть не три, не двадцать, не даже всего две религии. Есть просто Религия. Что до прочего, вы можете называть их как пожелаете: изучение Святых Писаний, преподавание принципов богословия, ритуальные практики, Церковь или сообщество верующих - но только не называйте ничего из этого религией. Подлинная религия всегда и везде одинакова - она одна и единственная."
У экранизации и интерпретации не просто разные задачи – они и обращаются к разной аудитории. Экранизация предлагается в каком-то смысле «вместо» книги, представляет собой облегченный вариант книги для тех, кто, возможно, ее никогда не прочтет; режиссер здесь выполняет просветительскую роль, обращается как знающий к незнающим, как высший к низшим. Интерпретация есть истолкование – и потому обращена в первую очередь к собеседнику, к равному, читавшему текст и имеющему опыт его самостоятельного восприятия. 