(Подборка Валерия Аллина)
Чёрная заводь, зелёная ряска...
Как-то нелепо кончается сказка.
Правы злодеи, герои в пролёте...
Полно, мой сказочник, всё-то вы врёте,
Так не бывает. Не в нашей Вселенной.
Что с постоянной, что с переменной?
Вдруг математик ошибся в расчетах?
Сказочник, сказочник, странное что-то
Здесь происходит... Довольно секретов.
Просто скажите: вы знали про это?
Знали, рисуя нам сны и улыбки –
И наплевали на эти ошибки
Ради минут вдохновенного счастья?
Полно, мой сказочник, всё в вашей власти.
Или не всё? Или мы подкачали?
Что, сколько знания – столько печали?
Может быть... Мне ли судить вас за тайны,
Вдруг персонаж вообще я случайный –
Эпсилон ваш, небольшая погрешность...
Маленький шанс победить неизбежность.
Прочитать дальше
Придворный венский механик Вольфганг фон Кемпелен, венгр по происхождению, был создателем многих оригинальных изобретений и конструкций: паровой машины, гидравлической системы знаменитых фонтанов в Шёнбруннском дворце, пишущего прибора для слепых; он также разработал проект канала между Дунаем и Адриатическим морем. Но подлинную славу ему принесла, пожалуй, самая громкая мистификация XVIII столетия.
"Я вновь просмотрел ту мешанину, которая представляла собой меня самого в режиме «ускоренной перемотки». Теперь мне удалось заметить несомненные, отчетливые всплески белизны, которые я прежде упускал из виду" (Монро Роберт 
Есть выражение «шестое чувство». Суфии говорили о «глазе сердца»; Ван Ян-мин писал (и очень хорошо) о врожденном нравственном чувстве. Есть некое чувство, чуянье целого в противоположность всем частным соображениям, как в разговоре студента с офицером на первых страницах романа «Преступление и наказание», – голос «природы» в противоположность «уму», рассудку; прямое виденье целого в противоположность логике слепого, бредущего, спотыкаясь, от одного частного к другому, не видя пропасти, в которую сейчас провалится. Но это чувство целого противоположно не только уму. Оно также противостоит и пяти чувствам. Например, грубые чувства Митеньки (а совсем не ум) могут толкать его к безобразию, и внутренний голос, вместе с умом, запомнившим некоторые понятия о чести, о порядочности и пр., могут удерживать от свинства. Скорее надо говорить именно о внутреннем голосе, о сократовском демоне, который в Сократе был сильно развит, в нас – слабо, но который по природе есть в каждом. Можно приписать этот голос особому существу, «зародышу просветленного», как говорят некоторые буддисты, или «внутреннему человеку», как сказал ап. Павел. Можно различать внутреннее как прикосновение к глубине и внутреннейшее – как слияние с ней. Образно говоря, Павел – внутренний человек, Христос – внутреннейший. Но бывает и так, что внутреннее и внутреннейшее нераздельно (как в словах «Царство Божие внутри нас»). Бывает, что Павел мертв, а живет в нём только Христос; а один раз и Христос сказал: «Отче, Отче, зачем Ты оставил меня?» Различия текучи, неуловимы, и только в уме они твердеют. Ум вводит чёткие различия, чтобы дать представление о глубине тем, кто непосредственно её не чувствует. И тотчас вместо благодати рождается закон, со всеми его бесами...